Каэрос проявил чудеса бестактности в такте. Он по какой-то причине посчитал, что сможет сослужить другу хорошую службу, выступив в роли негласной свахи. Сумасбродный поступок эльфа, который не мог разобраться в собственных отношениях. Ума много не надо, чтобы уловить настоящую привязанность, которая пролегла между Аяной и Руфио. Это одна из причин, почему Кай позволил дочери врага скрыться в его доме. Эта девушка нравилась его другу. Бурерождённый видел в ней смирную, нежную и покладистую девушку, которая старательно выполняла свои обязанности и нуждалась в помощи двух эльфов из вражеского дома, чтобы спасти её от дракона – ладно, отца – предоставив ей крышу над головой и секретность. За время её проживания в своём доме Каэрос узнал, что это не первый раз, когда его друг рискует своей шеей, чтобы спасти эльфийку. Он почувствовал что-то неладное, когда Руфио – он всегда отличался вспыльчивым нравом – превзошёл себя, взбеленившись от упоминания Аяны в партии с Накилоном. Подозрения засосали под ложечкой и подтвердились, когда Кай лично увидел, как его друг из кожи вон лезет, чтобы помочь несчастной эльфийке избежать брака. Ради дружбы Кай пошёл на уступки. Ради неё же выделил Руфио с Аяной два выходных, заверив их, что миссия очень важная и он может поручить её только своему самому главному доверенному лицу. У Руфио и Аяны – два сапога пара – не закралось сомнений, что арфистка ничем не поможем в доставке важного послания. Каэрос улыбался им вслед, когда рядом повар, пронося утку на ужин, остановился, чтобы удивлённо отметить, что план, который раскусила каждая собака в Раумо, прошёл мимо умов эльфов.
Он ждал другого исхода. Друг вернулся с девушкой, но оба выглядели, как утопленники. Не шутили, не ругались, не обвиняли его в обмане. Эльфийка прошла мимо, не обронив ни слова, и ушла в свои покои, сославшись на зелье.
- Болван, - прозаично заключил повар. Каэрос не торопился соглашаться с выводами. Он забыл, из какой семьи Руфио. Бурерождённый перестал обращать внимание на его происхождение, когда их отношения перешли черту молодого господина и приставленного к нему гвардейца. Он не замечал особого отношения Аяны, которая в компании Руфио розовела, смеялась и выглядела по меркам Каэроса счастливой и влюблённой. Предрассудки аристократии пролегли между ними пропастью и глупостью.
Бурерождённый покачал головой. Он посчитал, что зазря вмешался в чужие отношения и больше не настаивал, видя, что обоим тяжело переживать поездку в Ауреллон. Он старался не мешаться и не присватать с разговором по душам. Захотят, они могут сами найти компанию в его лице, но тревожная мысль закралась, когда Аяна не составила им компанию на вечере. Каэрос коротко объяснился с матерью, сославшись на ссору и недомогание. Арфистке Дома непростительно отлынивать от работы из-за сердечных драм. Морохиру это не понравилось, но отец смолчал в первый раз, а Кай не хотел допускать второго.
Утром он наведался в покои Аяны, чтобы справиться о её состоянии. Служанка сказала, что с вечера эльфийка не притронулась к еде.
- Элвен? – он осёкся. Хотел назвать её по настоящему имени. - Я могу войти?
Не получив ответа после вежливого стука, эльф повернул ручку и вошёл в помещение. Эльфийка лежала в постели и не отреагировала на его появление. Быстрыми шагами он подошёл к её постели, тронул лоб девушки, позвал по имени, но не получил ответа. Ладонь обожгло жаром.
Служанка пискнула, застыв в дверь, когда увидела тело девушки; она нарисовала в воображении худший из вариантов. Несчастная арфистка решила покончить жизнь самоубийством из-за разбитого сердца. Не иначе.
- Лекаря позови!
- Д-да… с-сейчас… - запинаясь и бледнея, служанка оставила оброненный поднос с растёкшейся по полу кашей и зелёным чаем.
Каэрос надеялся, что ничего серьёзного не произошло, но оставался рядом с девушкой до появления лекаря и терпеливо ждал, когда он закончит с осмотром.

Каэрос вздохнул, устало помассировал переносицу. Утро началось с дурных новостей. Он ожидал увидеть гордую эльфийку, которая начнёт задирать нос и отворачиваться, не желая говорить о Руфио и их отношениях, или зарёванную девушку, которой свет не мил, лейтенант – парнокопытное и рогатой травоядное, которое ничего не смыслит в женщинах, то есть в самой Аяне, которая к нему с чувствами, а он ей под юбку. Вариант с «под юбку» первым пришёл в голову Каэросу. Он надеялся, что друг окажется умнее и не полезет на первом неофициальном свидании приставать к девушке благородного происхождения из лучших побуждений провести вечер приятно. Утренняя находка не вписалась в ожидания Бурерождённого.
Эльф оставался у постели девушки, прощупал её пульс на запястье, сев на колено рядом с её постелью, прислушался к дыханию. У него не получилось разбудить Аяну и привести её в чувства, а нерасторопная служанка, которая торопилась поделиться последними новостями на ходу, а потом исполнить поручение сына хозяина, получила выговор, когда у дверей комнаты арфистки начала медленно собираться толпа. Лекарь с трудом пропихнулся внутрь.
- Осмотрите её, - показав на девушку, Каэрос поднялся, подошёл к двери, в которую пытались заглянуть любопытные носы. – Возвращайтесь к работе. Кого увижу или услышу под дверью – больше здесь не работают.
Под страхом увольнения служанки задумались о значимости своего рабочего места и пришли к выводу, что деньги им ценнее, чем арфистка и её незавидная судьба. Охая и ахая, все разбрелись из коридора. Каэроса проследил, чтобы никто не стоял под дверью, и закрыл комнату. Слухи быстро разнесутся по Раумо.
- Как она? – эльф повернулся к лекарю. Мужчина в летах заканчивал осмотр. Каэрос не думал, что у Аяны хватит ума распрощаться с жизнью, но готовился к любому исходу.
- Лихорадка, - заключил лекарь, бережно положив руку эльфийки на постель.
- Лихорадка? – Каэрос удивился. – Откуда она могла взяться?
Ауреллонские приключения остались в городе. Ему никто ничего не рассказал. Одежда эльфов по возвращению выглядела потрёпанной, оборванной и грязной, но Каэроса вспомнил об этом сейчас, потому что тогда уделил внимание лицам друзей и их общему настроению. Внешний облик отложился в его памяти, но вылез на первый план после слов лекаря. Лихорадка. Аяна заболела в пути или в Ауреллоне, а дорога вымотала её, поэтому к вечеру ей стало плохо.
- Тоска усиливает любую болезнь эльфов, - продолжил лекарь.
- Её можно вылечить?
- Я приготовлю снадобье, но для этого потребуется время.
Хорошие новости.
Каэрос не успел спросить о худшем развитии болезни. В комнату вошли. Он развернулся, собираясь встретить ещё одну пытливую служанку, которая придумала глупый повод узнать, что происходит за закрытыми дверями, но увидел Руфио.
Новости успели дойти до тебя?
Эльф мысленно усмехнулся.
- Нужно сбивать жар, - лекарь не обратил внимания на вопрос лейтенанта. Он всё сказал сыну главы Дома. - Он истощает её тело и отнимает силы. Так же ей потребуется много воды. Пока она не придёт в себя, вливайте ей по одной ложке воды, когда в песочных часах закончится песок, - лекарь показал на часы, которые он оставил на подоконнике рядом с постелью эльфийки. – С вашего позволения я займусь созданием снадобья, - лекарь учтиво поклонился и после одобрительного кивка Каэроса вышел из комнаты.
- У неё лихорадка, - Каэрос обратился к другу, когда они остались наедине. - Лекарь сказал, что из-за тоски её состояние ухудшилось.
Бурерождённый не взял на себя ответственность сесть на постель рядом с девушкой. В моменты тишины, когда он думал, что ему со всем делать, он отчётливо слышал тяжёлое дыхание эльфийки и песок, который отсчитывал время в часах.
- Я знаю тебя давно, - он не хотел лезть в чужие отношения. - Ты неравнодушен к ней. Это взаимно. Я не слепой. Что между вами произошло?

Неуместная шутка. Каэроса заметил в ней попытку Регенлейфа прикинуться валенком натянуть на себя костюм шута и дебоширы, как им был всегда или большую часть времени представлялся в обществе. Не беря в расчёт его постоянную вспыльчивость, горячую сорвиголову и другие качества. Руфио оставался другом Бурерождённого, а в обязанности друга и совместное время провождения входили не только пьянки и оценка фигуры деворельских эльфийек. Каэроса заметил подвох в поведении эльфа. Натягивать ухмылки на лицо с такой частотой, что она успела прописаться на эльфийской физиономии, один из признаков неумелой подачи эмоций и чувств. И чего он дурак масками игрался? Привычка.
Она его всё равно не видит. В лучшем случае – чувствует или слышит. Судя по тому, что Аяна никак не отреагировала на прикосновение к себе и не схватила эльфа за грудки, чтобы встряхнуть и сказать ему, что он полный дурак и болван, она находилась где-то далеко от них и всё, что происходило в комнате, никак не проникало в её мир. Руфио, которому весело и всё равно на судьбу своей «невесты», пришёл в комнату и остался в ней, несмотря на то, что ему разложили по полочкам – с девушкой всё в порядке, лекарь поставит её на ноги. Этой информации достаточно, чтобы вернуться к боевым товарищам и наблюдать, как они с неохотой разгребают конный навоз и разбрасываются лепёшками в качестве зловонной забавы или мести за чьи-то сворованные вещи. Каэрос подобное веселье себе позволить не мог. По статусу.
- Девушки всегда выбирают не тех парней, - подсказала старая народная.. нет, нихрена она не народна, обычная женская мудрость, которую Каэроса мимо воли подслушал от кухарки с кухни, когда одна из служанок дома заливалась горючими следами по растраченной молодости, красоте и что там ещё девушки на них плохих тратят, когда без памяти влюбляются.
Миротворец, который привык решать дело словами, а не действиями, задумчиво жевал губу, потому что не мог подобрать слов утешения. У него не накопилась великая эльфийская мудрость, чтобы щедро наставлять на путь истинный своего друга и его полумёртвую возлюбленную. Каэрос родился реалистом. Он знал, куда зашли его собственные отношения с девушкой. С двумя девушками, если говорить по правде. Не ему советовать Руфио, как повести себя с благородной девицей. Бурерождённый отлично понимал разницу между аристократкой и гвардейцем противоположного Дома, но на собственной шкуре ощутил, что дочь врага – самый болезненный предмет воздыхания, который можно выбрать. Взаимностью дело не исправлялось. Дорога до Анариэль пролегала через путь из камней и валунов, с каждым он должен был лично поздороваться всеми частями своего тела, а потом, если повезёт, избитым и израненным калекой доползти до девушки. На радость Накилону и его отцу издохнув в конце пути.
- Я хотел попросить у тебя пару уроков кражи симпатичных эльфийек, - Каэрос криво улыбнулся. Шутка не поднимет Руфио настроение и не решит его проблему. Смотря на то, как друг заботливо исполняет наказание лекаря, Бурерождённый потёр шею, вздохнул – что сказать? – Я не вправе раздавать советы. Ты знаешь, что я сам по части девушек тот ещё герой, – нет, не те слова. Он ничем не помогает. – Ты дважды спас её от брака, который она не хотела. Я бы сказал, что Алиллель свела вас вдвоём. Видит богиня, вы друг друга стоите, – эльф устало вздохнул. Вымученно, потому что успел намучиться с характерами эльфов. – Ты не сможешь спасать её вечно. Сулемир убьёт тебя, когда об этом узнает. И не проси меня спасать тебя после этого, – он пытался говорить серьёзно, но гнетущая обстановка засасывала. – Аяна останется здесь, пока её отец не отменит брак или она сама не решит вернуться. В таком состоянии, пока она не поправится, я сам никуда её не отпущу.. – в паузе затесалось «но». – Я не могу сидеть возле неё и заботиться. Вокруг меня слишком много женщин. Давай не будем давать повод остальным думать, что я отбил у тебя невесту, – Кай слабо улыбнулся. – Я могу приказать служанке следить за ней, но сам решай, от чьей руки она быстрее поправится. Лекарь вернётся, когда приготовит для неё снадобье. От него ей должно стать лучше. А по поводу остального… – Каэрос выдержал паузу, – ты бы слал все предрассудки, как раньше. Она с тобой, а не Накилоном, и даже не со мной, – эльф усмехнулся, – а я красивее тебя и аристократ.
Ему не шло уподобляться Руфио. Он не умел.

- Тебе, конечно, виднее, что нравится женщинам, - шутка с двойным дном. Каэрос не стремился обидеть друга, улыбнулся, подумал, что может недосчитаться зубов и на несколько чёрных дырок стать менее привлекательным эльфом. Зачем золотая ложка, если жевать нечем. Всю жизнь из золотых чаш овсяную кашу хлебать? А как же вкусный сельдерей? Он же умрёт от тоски по хрустящей моркови и сочной капусте. Эльф отмахнулся от руки друга, препятствуя малейшему шансу в компанию к волосам привести в беспорядок его зубы.
Веселье скоротечно. Руфио улыбнулся, но улыбка оказалась недолгой. Каэрос не успел почувствовать вкус победы. Он сражался с ветряной мельницей и понимал это, когда смотрел на друга, видел, как изменяется его взгляд и мимика. Регенлейф возвращался к мыслям о девушке и не мог выбросить её из головы от нелепых шуток и попыток Каэрос отвлечь его.
- Ты как-то во время пья… нашего важного разговора упоминал, что у тебя есть сестра. Я всё хотел спросить.. если у меня с Анариэль не выгорит, представить по-дружески? – он шутил, вскинул руки в примирительном жесте раньше, чем Руфио взбредёт в голову принять его слова за чистую монету и кулаками показать, где он видел такого родственника, как Каэрос. Бурерождённый понимал, к чему клонит друг. Свои проблемы тяжелее. Каю легко смотреть на всё с колокольни, которая выше и злачнее, чем у Руфио, и с её высоты рассказывать, как ему жить. Бери девушку, которая сама к тебе два раза в руки впрыгнула, и живи с ней в радости, в горести и с копьём и стрелами, которые её отец пытается засунуть в неподобающее место.
У Каэроса закончился запас шуток и юмора.
- Я забыл про зелье, - эльф посмотрел на девушку. Варево Аргалада действовало, но у него ограниченные сроки действия. – Я не знаю, как оно подействует на неё, когда лекарь приготовит снадобье. Думаю, нам лучше подождать, пока оно перестанет действовать, а потом самим дать ей снадобье.
Больную лучшее вверить в руки знающего эльфа, который на месте сможет проверить, как снадобье отражается на здоровье его пациентки, осмотреть её ещё раз спустя время и отметить изменения, чтобы вовремя вмешаться и помочь ей, если потребуется. Они оказались пленниками своих игр.
Насколько я могу доверять лекарю?
Цайоль служил их Дому второе столетие. Никогда не предавал, ставил на ноги после полученных тяжёлых ранений и не делал разницы между господами и безродными слугами и воинами, но он мог передать сведения о девушке прямо в руки отца.
- Какое вино? – Каэрос удивлённо посмотрел на друга. Вспомнил. – Ах, это… - он усмехнулся. – Я думал, что вы его от злости на меня выпьете или продадите, но надеялся на романтический ужин за бутылкой вина.
Руфио мыслил оптимистично. Он смотрел в будущее, не забыл о ценности выпивки и дружеских тайных посиделках.
- Ты не меняешься, - с улыбкой Каэрос вздохнул, взъерошил волосы на затылке и посмотрел на девушку. – Оставлю вас одних, - ему давно пора возвращаться к обязанностям. Бурерождённый подозревал, что о его внимании и заботе к Элвен уже слагают баллады и легенды. – Надо разогнать служанок. Послушаю, что интересного и нового о себе, - хмыкнув, эльф  собрался уйти. – Не верши непотребства.
Дама, которая лежит и спит, не может быть против по определению.

Дружеские подначивания – залог крепкой дружбы, но зубов можно недосчитаться, а на голове вырастет несколько шишек, как грибов после дождя. Унывающий Руфио, сосредоточенный на заботе о девушке и проблемах, которые пожирали его червём, Каэросу не нравился. Умирающему слёзы не нужны, зачем умирать в грусти с заплаканной миной, сожалением и страхом? С улыбкой на лице и от коликов в животе от смеха, который по приданиям продлевает жизнь, это лучше. Бурерождённый не претендовал на звание лучшего шутника Деворела, но для друга постарался сделать всё, что в его силах.
Опасно балансиру на грани допустимого, Каэрос увернулся от летящего предзнаменования, закрыл лицо и глаза от щепок. Оружие, отправленное напомнить наследнику Дома, что Аяна неприкосновенна, как богиня эльфов, пролетело мимо. Эльф отделался предупреждением. Внутренне чувство подсказало, что отделался чудом. Непопадание не входило в планы Регенлейфа, но попытки достать друга за его длинный язык он прекратил.
- Интересная загадка, - задумчиво рассматривая то, что осталось после испорченной мебели, Каэрос уточнил: - Ответная загадка. Чьё жалование уменьшится на стоимость нового табурета.
На каждое действие найдётся противодействие.
Каэроса не интересовала кузина друга. Сёстры и ближайшие родственницы – это табу, которое Кай никогда не нарушал. Она может быть прекрасной, как цветок, но характер Регенлейфа в женской ипостаси.. Бурерождённый боялся встретить в жизни. У Анариэль вспыльчивый характер Солнцеликих. Попасть под него одно мучение. От милой влюблённой девочки Анариэль легко делала разворот в сторону беспощадной и взбалмошной девицы, которую хотелось встряхнуть. А сестра Руфио… Будет кидаться в него стульями, а в мирное время надираться вдрызг за его счёт? Нет, спасибо. Он уже выбрал девушку. Другой не надо.
Не испытывая судьбу, эльф открыл дверь и собрался выйти, пока в него снова что-то не прилетело за длинный язык.
- Сообразим на троих, - махнул Каэрос и закрыл за собой дверь. С этой минуты лейтенант Бурерождённых остался наедине со своей «умирающей» невестой.

- Руфио, - вдруг раздалось в повисшей тишине. Воин вздрогнул, удивленно посмотрел на девушку. О, волшебный табурет, она открыла глаза! Знал бы Регенлейф, что грохот приведет эльфийку в чувства, давно бы попытался что-нибудь разбить о голову Каэроса, тем более, что тот сам напрашивался.
На сердце стало легче, будто кто-то ослабил сжимавшие его ремни. На хмуром лице мелькнула улыбка, а в глазах теплый огонек. Лейтенанту хотелось обнять вредную девчонку, упрекнуть ее - мол, ты специально заболела. Но сдержался, и риторический вопрос Серокрылой с извинениями ему в этом помогли, немного задев парня. Хлопоты? Да Руфио вообще не знает, что это такое. Он всегда делает что хочет, и Аяна должна была бы это уже усвоить. Если он вызвался дежурить у ее постели и поить с ложечки, то ему так захотелось, а за пределами этой комнаты лишь извел бы себя и окружающих из-за неизвестности и нервов. То что он здесь - это следствие помутнения рассудка, но никак вынужденные хлопоты.
Взгляд парня скользнул по темным локонам арфистки - ни намека на рыжину.
- Пока действует. Вот, выпей водички, - он помог девушке приподнять на постели. Он надеялся, что Аяна больше не решит провалиться в тяжелый сон, и часы можно будет за ненадобностью вернуть Цайолю. Спокойнее, когда подопечная находится в сознании и может четко сказать умирает она или копит силы, чтобы снова оттягать его за ухо. - Лекарь готовит для тебя снадобье от лихорадки. Мы с Каэросом решили, что было бы лучше не мешать зелье и лекарство. Так что не волнуйся по поводу внешности. Кроме меня и Кая в эту комнату никто не войдет.
Он не стал упоминать, что лихорадку Серокрылой усугубила тоска. Лучший способ заставить кого-то снова тосковать - напомнить о тоске. На мгновение настало неловкое молчание. Лейтенант несколько раз пытался расстаться с наследницей д'Коренаэ, но судьба, каждый раз возвращалась его назад. Он чувствовал себя ящерицей, посаженной в коробочный лабиринт. Тебя пустили, предоставили возможность бежать, куда душе угодно, но эгоистичный разыгравшийся ребенок, каждый раз возвращает тебя назад. Выбор - иллюзия, а играющему нужно, чтобы ты бежал в конкретном направлении. Возможно, Аяне было неприятно его общество после вчерашнего, но выбор между няньками у нее был невелик - Руфио или Каэрос.
Регенлейф поборол замешательство, как всегда, надев маску шута. Теперь, когда опасность, вроде как отступила, он мог изображать более искривление улыбки, чем несколько минут назад Каэросом.
- Так что сегодня я буду твоей мамочкой, - с немного насмешливой улыбкой он закупал девушку в одеяло с ног до головы, пытаясь сделать из нее младенца или скорее мумию. Нет занятия более веселого, чем издеваться над больной и слабой эльфийкой, - Может, ты голодна? Я раздобуду все, что захочешь, все что твоей душе угодно, все, что только можно стащить в кухне.

- Ха! - эльф самодовольно хмыкнул.
Не каждому повезло в детстве принимать заботу сразу от двух "мамочек": от тетки и родной матери. Эти две дамы знали, как сделать так, чтобы ребенок захотел выздороветь как можно быстрее, а Регенлейф убедился в этом на собственном опыте. Руфио может не обладал практическим знаниями, как лекарь, но теория сохранилась в памяти, как страшное воспоминание.
- Моя забота и тоскующий труп на ноги поставит!
Аяна, не расслышавшая диагноза лекаря, вряд ли могла уловить в его словах иронию. Подумать, что Регенлейф решил податься на путь некроманта - запросто. Он выгнул грудь колесом, гордо задрал нос и деловито уперся руки в бока. Герой, одним словом. Для такого стащить суп с кухни не проблема. Он и собирался настаивать на том, что Серокрылой нужно набираться сил и есть даже,  если не хочется.
Идти, однако, никуда не пришлось, и бульон пришел к ним сам.
Эльф чуть повернул голову на голос служанки, внимательно слушая, что происходит за дверью.  Он терпеть не мог сплетников, но при помощи тех, кто не умеет держать язык за зубами, можно было устроить неплохую шутку, одним махом насолив и Каэросу и глупенькой служанке.
Своей гениальной идеей он делиться не стал. На словах это ведь совсем не то что на деле.
- Не удивляйся,  - сказал он тихонько, - Ты сегодня звезда дня.
И не только сегодня. Арфистка привлекала много внимания с самого первого дня появления в усадьбе. Гвардеец надеялся, что молва не выйдет за пределы Раумо. Кому было бы интересно говорить о невесте какого-то там скромного лейтенанта?
- А может все-таки не надо было отказываться от супчика?
Последний вопрос девушки немного смутил Руфио. Ему не хотелось говорить Аяне, за что конкретно Каэрос чуть не получил табуретом по голове. Друг так бы себя не вел, если бы аристократка его могла слышать. Пусть лучше леди остается хорошего мнения о Бурерожденном.
- Да...это...Ничего особенного. - промямлил он, пытаясь сапогом незаметно спрятать щепки от табурета под кровать. - Каэрос плохо себя вел, шумел, и я попросил его уйти.

Руфио немного нахмурился, когда Аяна легко угадала, какой конец для нее придумали служанки. Похоже все женщины мыслят одинаково, предполагая что лучший конец всякой истории - самый трагический. Взгляд лейтенанта стал недоверчивым.
- Ты уверенна, что спала крепко и не подслушивала? Я, например, никогда в жизни не угадал бы, что они выдумали.
Взаимная ненависть до гроба, попытка вызвать ревности или непреднамеренное убийство табуретом - на все это фантазии гвардейца могло хватить. Но дамы, в его понимании, показали большую изобретательность.
Руфио окинул взглядом пол комнаты. Его попытки скрыть орудие покушения на лорда были тщетны. Радиус полета обломков был так велик, что быстро и незаметно спрятать следы оказалось невозможным. Гвардейца, дававшего присягу верности, лучшего друга Каэроса, и просто добрейшей души эльфа, немного обидел вопрос Серокрылой.
- Ушел цел, невредим и на своих собственных ногах, - заверил он девушку и добавил шутливо, - Это был простое проявление братских чувств.
Спрятанная униформа, дохлая мышь в сапоге, разбитый о голову табурет: все это было обычным явлением в казармах и воспринималось, как проявление крепкой дружбы. Действительно,  только с лучшим другом и братом можно себе позволить такие выходки и остаться живым. Регенлейф мог бы рассказать Аяне много забавных историй - его отряд никак нельзя было назвать скучным. Он присел на край постели арфистки, вроде как раз для того, чтобы пуститься в забавные рассказы - бульон был бы лучшим помощником в борьбе с лихорадкой, но раз аристократка крутит носом, смех тоже сойдет. Времени для этого было достаточно, пока лекарь не придет со снадобьем.  Лейтенант осекся, заметив, как изменился взгляд девушки. Темные локальны начали менять цвет, через долю минуты перед ним уже была Аяна, а не Элвин.
Аяна села в постели и заговорила. И снова здесь была вчерашняя тема, а на сердце снова стало тяжело. Ему хотелось верить, что Серокрылая говорит все хорошо обдумав. Подвергать ее слова сомнению или снова убеждать в том, что их отношения невозможны он не решился. Не сейчас. Ему не хотелось снова проверять на практике теорию лекаря о болезни усугубленной тоской.
- Ну разве я могу отказаться от нашивки с гарпией в самых неожиданных местах, - эльф задорно улыбнулся, но голос прозвучал как-то тихо, - У меня есть хорошие новости : пока нас не выгнали из Раумо за уклонение от обязанностей, стиркой и готовкой будут заниматься другие.
Он заключил Аяну в объятья и поцеловал в горячий лоб.
- Больше так не делай. Ты меня напугала..

Эльф улыбнулся, как пригретый солнечными лучами кот. Объятья Аяны были легкими и нежными. Впервые за день на душе было спокойно.
- В отличие от всех остальных, я знаю, что для этого не было повода, - немного слукавил лейтенант. Он не был из тех, кто думает о худшем, но привязанность к этой девушке, кажется, сделала его немного параноиком и заставила немного побаиваться за нее.  А вдруг служанка впервые в жизни сказала правду? - Но когда ты лежишь бледная и не реагирует даже на мои тупые шутки... это напугает, даже самого невозмутимого эльфа.
Регенлейф бы сильно удивился, если бы Аяна после его вчерашнего откровения сказала, что у нее все еще остались сомнения насчет искренности его чувств.
- Ну, здрасьте, - усмехнулся он ,- А кто меня спасать будет, если ты будешь сидеть в трюме со мной? Нет - нет,  твоя обязанность, как моей невесты, бегать и переживать. Так что, выздоравливай и набирайся сил поскорее. Я в неприятности попадаю довольно часто.
Он надеялся, что работорговцев он больше не встретит. Напоминание о невероятных приключениях в Ауреллоне, подорвавших его гордость, Руфусу по вкусу не пришлось. Но Аяна была героем и имела полное право напоминать ему об этом каждый день, на протяжении всей жизни, собирая плоды своего подвига в виде благодарности и обожания. По правде, напоминать не было нужды, Регенлейф и так никогда не забудет "луч света в темном царстве". Секси луч света... Делиться своими соображениями с Серокрылой он не стал - оскорбится,  не поняв его изысканный комплемент, скажет, что он думает только об одном, даже когда она лежит бедная, слабая, умирающая и в одной ночной рубашке...
Надо было бы сообщить Каэросу, что Серокрылая очнулась, но отходить  даже на шаг от девушки не хотелось. Поэтому, когда в дверь постучали, Руфио нахмурился и раздраженно вздохнул... Постучали и, не дождавшись ответа, повернули ручку. Парень отреагировал мгновенно: выпустил эльфийку из объятий, подскочил к двери и преградил Цайолю вход в комнату. Такое поведение лекаря сильно удивило.
- Я иду проведать Элвин, - напомнил он - вдруг парень за этот час успел забыть, что Цайоль тут утром был. Молодежь сейчас такая: быстрая, непоседливая и в голове у них ничего долго не задерживается.
- Это лишнее... Она уже очнулась и чувствует себя гораздо лучше. Правда, Элвен? А это зелье? Давайте сюда, как его принимать?
Лекарь хмурился и смотрел на лейтенанта как-то странно: удивленно, раздраженно, немного обиженно и вместе с тем ссориться с тем, кто был выше его на голову и моложе почти в три раза не хотелось. Он решительно не понимал, почему ему нельзя войти в комнату, но небольшой сосуд из темного стекла отдал без протеста.
- Пусть выпьет все сразу. Завтра утром я ее навещу, и, если ты мне снова будешь мешать работать, в следующий раз свои раны будешь шить сам... И не утомляй девушку, ей нужно отдыхать.
Одарив гвардейца пристальным взглядом Цайоль направился прочь по коридору.
Руфио закрыл за ним дверь.
- Не утомляй ее... - тихо передразнил эльфа Руфио и с шутливым недовольство продолжал, - Да когда это я кого утомлял?! Моя компания, как пинта холодного эля в жаркий день - бодрит и веселит. Как сладкая манна для голодного, как теплый очаг для уставшего путника, как ... - он осекся, понимая, что в своих сравнениях и восхвалении ценности своего общества, может перейти рамки приличного, - Скажи же, я прав?
Лейтенант откупорил сосуд с лекарством, принимался и резко отдернул склянку от носа. Жидкость пахла полынью и горькими корешками.
"Пахнет, как яд для моли".
-...Ну... Судя по запаху это очень полезно, - ободряюще констатировал парень и передал девушке сосуд, - Слышала, что сказал господин лекарь? Сразу и до дна

Руфио упер руки в бока и строго посмотрел на Серокрылую, уголки губ, однако, дрогнули от улыбки. А ведь минуты три назад она есть не хотела... Конечно, суп ведь пришел сам, лейтенанту не пришлось ходить на кухню, ноги топтать, заботу проявлять - получить еду от служанки, не так интересно. Гараздо веселее наблюдать, как парень из кожи вон лезет, чтобы угодить; проверить где находится граница его заботы и терпения.
Эльф покачал головой, как мамочка капризно ребенка, которому то холодно, то жарко, то сыто, то голодного, то сухо, то мокро.
- Хороший знак, - весело заявил Регенлейф.  - Проснулся аппетит - значит пациент идет на поправку.
Что и говорить, лекарство Цайоля действовало мгновенно.
Гвардеец с поклоном и рвением положенным вышколенному слуге, направился к выходу из комнаты. Аяне становилось лучше - он был счастлив. Эльф уже почти закрыл за собой дверь, прихватив и ключ,  но обернулся, бросил на Аяну остренький взгляд.
- К хорошему привыкают быстро... Так постарайся не привыкнуть.
Служанка, сопровождавшая все самые яркие события сегодняшнего дня, встретила его и на кухне. Как все девушки такого типа - болтушки и сплетницы (к тому же провинившиеся) - она была очень внимательно и вежлива к гвардейцу, осведомилась как себя чувствует арфистка, выслушал парня, мастерски придав лицу выражение заботы. Руфио был разговорчивей и веселее, чем утром в столовой и ценной информацией делился охотно... Информацией, в которой все вымысел и ни капли правды:
- Уже лучше. Спасибо. Я сразу понял, что ничего серьезного быть не может. - служанка поставила перед ним на поднос дымящейся бульон и мягкий хлебушек, -  Разве Каэрос может причинить кому-то вред... Что это там? Тортик?
Регенлейф указывал на столик у окна, где под маленьким снежным облаком, сыпавшим снежинками и сахарной пудрой, застывали муссовые пирожные... но смотрел он в вырез девушки. Кухарка безропотно подала лейтенанту блюдце с десертом, вроде как ненароком наклонилась ниже - очень уж интересные вещи говорил эльф.
- Лорд Каэрос?!
- Ты знаешь другого Каэроса? - парень быстро умял тортик, нахально прихватил вторую порцию для Аяны. Заметив у очага тушеные рёбрышки, он понял, что продешевил,  -Так, некогда мне тут с тобой болтать. Как видишь я сегодня подрабатываю разносчицей.
От удивления девушка опомнилась не сразу. Она смотрела лейтенанта круглыми, как блюдца, глазами,  потом поспешно улыбнулась, на этот раз искренне - как же не проникнуться симпатией к тому, кто дает такую почву для фантазии и болтовни. Она засмеялась, глядя, как гвардеец с подносом в руках направился из кухни прочь, виляя пятой точкой на манер девушек-разносчиц. Хорошая пятая точка, качественная. Крикнув,  вдогонку служанка велела передавать арфистке привет.
- Кушать подано, - объявил Руф, оказавшись снова в комнате Аяны, поставил перед девушкой поднос с бульоном, - Как каждая заботливая мамочка, я обязан тебе немного угрожать: итак, пока не съешь супчик, тортик не получишь, - он подхватил с подноса тарелку пирожным, ловко спрятав его за спиной.
На лице эльфа играла улыбка, вызванная отнюдь не его шутливым угрозами. Ему было интересно, какой слушок склеит из его нескольких невнятных фраз болтушка кухарка.
- Побьюсь об заклад, у тебя с сегодняшнего дня появилась новая подруга. Наша знакомая была очень мила, спрашивала о тебе и передавала привет.

Отредактировано Руфио (12-04-2018 16:00:13)

Руфио удивленно вздернул брови.
- Зачем ей это делать? - усмехнулся он, - Мертвая арфистка повод для сплетен дает только один раз. Живая гораздо интереснее.
Действительно, лишать себя предмета сплетен было бы не логично. Аяна могла не опасаться за свою жизнь, да она и не боялась - бульон быстро исчезал из миски. Лейтенант довольно наблюдал за неприхотливой Серокрылой. Не зря утруждался, не зря ходил в такую даль за супом.   
- Уверен, она искренне желает тебе долгих лет жизни, полной красочных и интересных событий.
Следующий вопрос эльфийки Руфио понял не сразу. Очередь? Машинально последовав примеру Аяны, он выглянул в окно. Очереди он не заметил, зато увидел свой отряд. С уборкой конюшен, похоже, было покончено, и гвардейцы занялись наведением чистоты в казармах. Естественно, это скучное задание выполнялось медленно, без особой тщательности и было превращено в забаву - как всегда, иначе это не был бы отряд Регенлейфа. Мэгфед - к облегчение лейтенанта уже одетый - гордо стоял посреди лужайки. Боевой маг готовился отразить нападение, точнее канонаду грязных брызг, выплеснутых на него боевыми товарищами их ведер. Мэгфед выбросил руку вперед. Не проделав и половины пути, вода бесформенной ледышкой упала, разбившись на мелкие куски. Воины восторженно завизжали, зааплодировали, как дети удивленные трюками фокусника.
  Капитану происходящее бы не понравилось, а лорду тем более. Но лейтенант усмехнулся, наблюдая за проказами друзей.
Руфио сделал вид, что считает девиц в очереди. Когда счет перевалил через тридцать, припал щекой к окну, вроде как пытаясь разглядеть конец очереди за углом казармы.
- Ну... - протянул он вроде как уклоняться от прямого ответа, - как только поправишься, можешь пойти и напомнить им, что в этой очереди ты стояла первой. Я подтвержу.
Регенлейф кокетливо улыбнулся послушной девочке. Пирожное было преподнесено помпезно на одном колене, будто дорогое украшение, но это была не какая-то безделушки,  а муссовый тортик, саморучно утянутый лейтенантом с кухни.
Если бы эльф сейчас получил тортом в лицо, он вряд ли бы понял за что. Не память у лейтенанта коротка,  а преступление так себе. В понимании Руфио он вел себя весьма прилично, прямо как в музее - смотрел, но руки не распускал.

 Нянечка не была бы единственной, кого шокировало поведение благородной девицы. Регенлейф, обученный уворачиваться от мечей и стрел, предчувствовать засаду и предвидеть действия противника на шаг вперед, на этот раз даже не понял, что произошло. От миленькой девушки, которая еще недавно собиралась сыграть в ящик, он не ждал подвоха. Скорее он ожидал, что Аяна с ним поделится десертом.
- Миледи! Разве так обращаются с едой?.. И с женихом? - эльф пытался придать лицу возмущенное выражение, но подавить улыбку получилось плохо, как всегда когда она была вызвана проказами Аяны. Бессовестная девчонка, не теряла времени на наблюдение за его гримасами, а, предвидя действия лейтенанта на шаг вперед, спряталась под одеяло, как еж в иголки.
Конечно, Руфио - натура по природе мстительная и не менее коварная, чем его зазноба - в долгу не остался. Он пытался вытереть "творчество" о саму художницу; поймать ногу эльфийки, выглядывающую из под покрывала, руку придерживающую спасительного одеяло. На достигнутом он останавливаться не стал, выискивая слабые места в укрытие арфистки.
- Аяна, подожди, подожди. Я не шучу, - и правда, голос гвардейца звучал серьезно и даже с беспокойством. Заботливый тон подкупал. Лису можно было бы поверить, если бы он не сидел верхом на ногах Аяны, ограничивать ее возможности брыкаться,  если бы секунду назад не смахнул с тарелки остатки крема, и не пытался свободной рукой стащить с арфистки одеяло.
- Что это у тебя с ухом?  Ну, покажи, отпусти одеяло.
Кстати вспомнились слова Цайоля, :
"И не утомляй девушку, ей нужно отдыхать."
В свою защиту, Руфио мог бы сказать, что арфистка начала первая, больной не выглядела и явно приследовала цель заманить его под одеяло.

Отредактировано Руфио (01-05-2018 18:33:14)

Услышав на пороге шум, Регенлейф бросил в сторону двери гневный взгляд... Он забыл закрыть комнату на ключ, и это было ошибкой, масштаб которой он понял, узнав нежданного посетителя. Руфио соскочил на пол с проворством застигнутого врасплох кота, которому хозяйка запретила лазить на стол. Гвардеец тут же согнулся в почтительно поклоне, под знаком вежливости скрывая, как густо покраснел.
- Госпожа...
На этот раз Руфио нашелся с ответом не сразу. Что тут скажешь, когда арфистка должна бы чувствовать себя плохо и отдыхать, а лейтенант самоотверженно следить за своей "бандой". Вместо этого из комнаты Элвен доносится неуместный хохот, гвардеец устроился на постели и на самой  арфистке, а девушка всерьез не протестует. Регенлейф представлял себе, как выглядела их шуточная борьба со стороны, и что будет, если Иримэ узнает наследницу Коренаэ. Стыд сменило беспокойство, и вогнанный в каску парень побледнел.
Он успокоил себя. Иримэ - не Морохир. Объяснять что-либо хозяину было бы бесполезно, но договориться с его супругой было больше шансов. Иримэ обычно была к другу сына добра.
Наконец, лейтенант осмелился поднять на хозяйку глаза. Под строгим взглядом Иримэ и левиафан стал бы покорным, как котенок, но Ирбис почувствовал раздражение и укол злости. Все двери и комнаты в усадьбе, бесспорно, принадлежали лорду и леди, но разве это было поводом для того, чтобы входить к прислуге без стука? Даже если Иримэ заподозрила Элвен во лжи и уклонении от работы, такого поступка он ожидал скорее от служанки, чем от леди Бурерожденной. Руфио ощутил, кто Каэрос, кто Иримэ, а кто он. Если госпожа пожелает, она войдет без стука и сорвет с арфистки одеяло, и он ничего мог бы сделать... Не должен был бы.
Своего недовольства, эльф, конечно, не показал. На его лице сияла улыбка провинившегося ребенка, который всем своим видом напоминал, что это случилось впервые и больше не повторится. Парень поспешно собрал на поднос пустую посуду - не слишком ловко - шумом и звоном отвлекаясь внимания на себя.
- И сказали чистую правду... Моя вина. Цайоль говорил, что Элвен нужно отдыхать. Но я не удержался, решил сам принести обед.