- Господин… там какая-то девушка… Кажется, ищет вас.
Ален неохотно оторвался от девушки. Хрупкие ладони успели стянуть с него рубашку и занимались ремнём, не обращая внимания, что в комнате стало на одну девушку больше.
- Кажется?
Алифер поднял взгляд на девушку, которая подносила им кувшины с вином. Она нравилась ему больше, когда молча ставила кувшин на стол и уходила. В этот раз она пришла раньше, чем кувшин опустел наполовину, с пустыми руками.
- Она очень красочно описала внешность… – девушка смущалась и старалась не смотреть на старания другой девицы, которую не останавливали никакие новости. – По описанию вы подходите.
Эйтан мягко отстранил от себя девушку, сел на край постели и потянулся за вещами. Его ищет девушка – это что-то новое.
- Она сказала что-то ещё?
- Назвала имя.
- Какое?
- Видимо, ваше…
- Какое, говорю, дура, а не чьё!
Девушка покраснела.
- Эйтан.
Натягивая одежду, он не представлял, кому взбрело в голову искать его в борделе. Эйтан перебирал в памяти всех знакомых девушек, которые знали о его пристрастиях или имели какое-то отношение к искусству оказания любви за деньги. Эслинн? Нет, эта красавица находится в Теллине. Ничего не могло притащить её задницу в Весвольд и его окрестности, чтобы разыскать непутёвого любовника. Зачем он ей? Кто-то из его временных пассий? Он ещё раз перебрал имена, которые знал и которые вспомнил, но самое очевидное женское имя не пришло ему в голову, пока он не спустился в зал тяжёлой походкой.
Две ночные птицы моложавой внешности и с похабно выставленными открытыми бёдрами, едва не свеча голыми задницами, вышли из комнаты следом, но не стали спускаться. Они остановились у лестницы, прислонились к косяку, наблюдая за уходящим алифером и, не стесняясь хихикать у него за спиной и переговариваться, наблюдали, чем кончится этот неожиданный визит.
- Вон та, – девушка показала на светлую головку в числе посетителей и отошла, когда Эйтан, завертев головой, увидел цель.
Внутри всё перевернулось от злости. Неуклюже затесалось беспокойство – может, что-то случилось, поэтому она решила его разыскать? Предупредить о чём-то, и чудом спаслась от гвардейцев их дяди или что-то ещё? Ален напрасно крутил в голове возможные причины, чтобы объяснить сумасбродный поступок сестры, которая пошла против правил, написанных его рукой ради неё, как он считал. Она пришла в населённый пункт, где её мог кто-то узнать; её могли поймать и за красивое личико пристроить в число невольников, чтобы продать дорого и пользоваться со вкусом по случаю. Эйтан во всём видел угрозу – подчас несуществующую. Он был взбешён выходкой младшей сестры, когда подошёл к ней, отпихивая вдрызг пьяного клиента, решившего, что перед ним очередная девушка из предложенных на ночь. Откуда в борделе взяться девушке, если она не в числе персонала?
- А твоего портрета я не видел, – расплываясь в улыбке, мужчина потянулся руками к лицу девушки. Не тронул. Ален потеснил его раньше.
- Проваливай. Моя.
Моя выглядела злой. Эйтан услышал, как девушки наверху обсуждают, что ему будет за поход в бордель – приняли Шайлер за его очередную пассию, которой не понравились ночные хождения благо-неверного по борделям. Сюда настолько часто заглядывают чужие жёны, чтобы с позором вытащить мужа за причинное место и отсчитать его на похабной публике? При нём такого не происходило. Хозяин заведения сочувственно протирал кружки, наблюдая за гостем и девушкой. Свои деньги за выпивку и женщин он получил, но Эйтан не успел отдохнуть на всю сумму и благодаря поступку сестры не мог задерживаться в этом борделе. У него отняли сочный кусок мяса. Он был злой и голодный, в неравных пропорциях.
- Я же сказал тебе сидеть дома. Зачем ты сюда пришла? – он глухо рыкнул на сестру и развернул её к выходу из заведения. Театральное представление в борделе и ярлыки от работников его волновали в последнюю очередь, но в злости он мог наговорить лишнего.
Видя, что парень вместе с девушкой уходят, одна из девушек наверху не постеснялась крикнуть ему вслед – Эйтан не сомневался, что она сделала это специально:
- Заходите к нам ещё! Мы будем скучать!
По деньгам за ничего. Не иначе.

Небо над деревней посинело. Первые тусклые звёзды появились на небо в компании полумесяца и нависли рогами на головах жён над дверями громкого заведения. Это единственный бордель во всей округе, куда Эйтан заглядывал по пути домой и из дома, тратя меньше времени на свои потребности, экономя на дороге и поисках. Вариант отпал с визитом Шайлер. Колоритная парочка, как он думал, привлекла к себе много внимания от посетителей и персонала, чтобы он мог продолжать заглядывать на огонёк, тратить несколько монет на выпивку и женщин в свободное время от необходимости нянчиться с младшей сестрой и зарабатывать им на жизнь. Обвинения и обиды он считал безосновательными и баснословными.
Прохладный воздух не трезвил и не тушил злость. Для Эйтана ничего не поменялась; для его сестры тоже. Оба выглядели со стороны подростками, волчатами, которые долго игрались, изгрызли друг дружке уши и обиженно рычали по углам, не желая возобновлять игру. Каждый считал себя правым до мозга костей и стремился выпустить пар.
- Работа и забота обо мне, значит.
Алифер развернулся, чтобы высказаться, но подавился словами в лицо сестре и спустил первую порцию яда. Не на неё, как хотелось. Ален безосновательно рыкнул на проходившего мимо парня, который, как решил алифер, задержал на них взгляд. Спуск пара на прохожего и абсолютно невиновного не помог алиферу сцедить яд. Эйтана брала злость. Прохожий быстро скрылся за дверями борделя. Ален рисовал в воображении картину с двумя красотками, которых он присмотрел себе, честно оплатил и фактически подарил их этому прыщавому прощелыге. Спасибо сестре, что побеспокоилась о нём и испортила отдых.
- Так, значит, да.
Второго случайного прохожего, чтобы наорать на него, не нашлось в поле зрения.
- А что ты хотела? – Ален ершисто ответил на обиженный полувыпад сестры. Разговор на повышенных тонах на пустой улице под шум заведения звучал опасно громко. Рядом находились жилые дома. Их могли подслушать, но внутренний параноик спал после кувшина вина и погряз под недовольством от нехватки женского внимания. – Чтобы я имел тебя? Вернулся бы на несколько часов раньше! – он понял, что сказал лишнего и прикусил язык. Парень мог сказать это иначе, мягче, чтобы его слова не выглядели болезненной пощёчиной по сестре. Он мог присмотреться к ней и обойтись обходительнее с доморощенным цветком, который видел и пытался перевоспитать в колючку. Вместо этого Эйтан закрылся в сознании, как это делала сестра, но из-за пьяной шальной головы не смог удержать в узде злость, приправленную скользким сожалением за лишнее. Он считал себя правым, потому что не видел повода покидать убежище, искать его и рисковать жизнью.
Эйтан считал себя правым всегда и во всём. Он болезненно относился к упрёкам и воспринимал их в штыки. Эта неблагодарная девчонка пришла отсчитать его за поход в бордель?
Ты понятия не имеешь, чего мне стоила твоя жизнь.
Не сказал, подумал.
- Иди домой, – алифер отмахнулся. Раздражения и злости стало меньше. В понимании Алена он сделал достаточно, чтобы обидеть сестру и внушить ей, что ей лучше оставаться дома и больше не пренебрегать правилами. Он собирался развернуться и вернуться в бордель, чтобы продолжить вечер в другом ключе. Настроение испортилось, дамы привлекали его не так сильно, как до появления сестры. Шайлер без проблем добралась до него, сможет найти дорогу обратно – это подсказывала обида и злость, но здравый рассудок с привязанностью к единственному родному алиферу вдарил ему под зад, как хороший друг, потому что он кретин.

Обязательное условие: спать с сестрой. Люциан, ему это в голову не приходило. Он нянчился с сестрой с дня её рождения, взвалил большую часть обязанностей на ласковую и заботливую женщину, которой захотелось поиграть в мамочку для двух беспризорников. До одиннадцати лет, когда Эйтан решил, что он достаточно взрослый, чтобы называться мужчиной, он пользовался благами, созданными чужими руками. Заслуги Алена перед сестрой не так велики, как ему хотелось. Он начал самостоятельно заботиться о ней намного позже и жалел об этом каждый день. Ярмо мученика нравилось. Он навесил его на шею и продолжал злиться и тащить существование – наказывал себя за смерть отца и держал под носом напоминание о матери, которое любил и ненавидел. Эйтан вспоминал об этом, когда они с сестрой оставались наедине, но никогда не хотел с ней откровенничать. Он не видел смысла.
Давний друг – эльф, непременно порадовал бы шуткой про экономию. Своя женщина дешевле – на практике дороже – чем тратиться на походы в бордель. Он бы так и поступил, не будь она его сестрой. Эйтан почувствовал кисло-горький привкус на языке. Его тошнило от ситуации, от сестры, от себя.
Шайлер знала, почему они живут отшельниками, почему он прячет её от остального мира, но он не мог подавить в ней желание общения, а сам не справлялся с обязанностями старшего брата настолько хорошо, чтобы она ни в чём не нуждалась. У неё никогда не будет полноценной жизни. Ни в глуши, ни за пределами безопасного – насколько это возможно – дома, который он для них отыскал. Сколько она проживёт сама? Сколько пройдёт времени, прежде чем её схватят гвардейцы небесного императора и притащат во дворец? Император никогда не увидит свою племянницу, потому что её казнят. С запозданием на полвека. Она этого не поймёт и не примет, потому что это он развлекается в тавернах и борделях, скрашивает жизнь выпивкой, женщинами, драками и другими удовольствиями, скатываясь ниже и ниже по морально-этической лестнице, и играет в благородство каждый раз, когда защищает сестру.
Хорошего вечера.
ХОРОШЕГО ВЕЧЕРА!
У него зачесались кулаки. Эйтан закрыл глаза, вдохнул-выдохнул. Хороший вечер скрылся за горизонтом, показав ему неприличный жест, когда Шайлер проявила беспокойство или нашла причину покинуть их дом и отправиться в самостоятельное большое путешествие. Эйтан оставил своё хорошее настроение в комнате наверху, где снова звучал кокетливый смех барышень, но без его содействия.
Ален посмотрел на сестру – к тому времени Шайлер повернулась к нему спиной и гордой походкой обиженной женщины зашагала от него в сторону дома. У алифера появилось чувство, что он разговаривает не с сестрой, а с очередной подружкой, с которой не потрудился найти общий язык. Подружку он мог проигнорировать, наплевать на её общество и зайти в соседний трактир, чтобы надраться, но с Шайлер он связан кровью.
За спиной девушки зазвучали тяжёлые шаги. Ей претило одиночество? Хорошо. Он пойдёт с ней и избавит её от несчастья остаться наедине с собой. На него Эйира так не злилась, когда застукала – не в борделе – с другой девушкой на коленях. Ален помнил, как поступил в той ситуации, но к сестре она неприменима. Разговаривать он не умел и не пытался учиться. У Шайлер получалось отменно отзеркаливать его эмоции. Ален напустил на себя холодность. С приближением ночи воздух становился холоднее. Эффект вина выветривался со злостью и ощущением неудовлетворённости. Эйтан чувствовал себя разбитым и уставшим. Деревня быстро сменилась густым лесом, уводя узкой тропой вглубь.
- Как ты нашла меня?
Нейтральная тема – лучшее, что он смог придумать для возобновления разговора. Обиженное молчание нравилось ему отсутствием склок и криков, но он не хотел выносить вес обиды сестры.
Эйтан попытался сам прикинуть, каким образом его сестра справилась с его поисками. Из-за злости от него ускользнул другой момент. Шайлер впервые оказалась в помещении, переполненном людьми. Эйтан не мог сам научить её использовать псионические способности правильно, но понимал, что из-за искусственно созданной асоциальности Шайлер тяжело даётся общение с другими людьми.
- Их мысли не истощили тебя?
А не поздно ты начал играть в заботливого брата?
Внутренний голос дал под дых.

Не приметнее, чем птица с тремя парами крыльев.
Суть он уловил. Эйтан мало внимания уделял собственной внешности. Прошло много лет после убийства отца и бегства двоицы из родового гнезда. Алифер не превратился в тень, которая прячется по углам, но заметал следы, которые могли привести гостей в их дом. Он считал, что такой меры предосторожности достаточно, если сестра не станет искать повода выбраться в город. Ален спокойно светил остроконечными длинными ушами, которые обманчиво выдавали его за эльфа при отсутствии крыльев. Интерпретация пословицы: в своём глазу бревна не видно.
Копалась в мозгах.
Эйтан прикинул, сколько сил потребовалось, чтобы в потоке чужих мыслей и воспоминаний найти образ одного конкретного человека. Шайлер знала, что искать, но у неё нет такого практического опыта – его голова не в счёт, чтобы свободно и безболезненно вытаскивать информацию из чужих людей. В незащищённый разум пробраться проще – это объясняло, почему у сестры получилось добиться своего. Эйтан не умолял её талантов в псионике, но лишал её любого шанса использовать его мозги, как полигон для тренировок. Ему стало любопытно, как на стороннем человеке отразилось её вмешательство. Псионика – сложная школа. Трупов нигде не видно, бессознательных тел тоже. Конечная цель достигнута.
- Харизму не скроешь, – немного неуместного юмора.
Он не оправдывался. Эйтана понимал, что именно в его внешности бросается в глаза. В юные годы он слышал, что лучше всего спрятана вещь, которая находится под самым носом. Алифер пытался опираться на эту науку, когда выбирал им с Шайлер новый дом и образ жизни. Он решил не рисковать появлением в городе алиферов, но иногда допускал мысль, что в Алире с алиферов спрос меньше. Если пройти пограничный пост и не привлечь к себе внимание, то внутри самого города существует небольшой шанс, что патрульные хватают за руку каждого алифера предположительного возраста, внешности и талантов, чтобы свериться со словесным описание преступника и старой пропажи. Это теория. Практически невыполнимая.
- Всё в порядке.
Эйтан уловил изменения в настроении сестры. За четыре десятка лет он успел причувствоваться к сестре без чрезмерной эмпатии, но продолжал допускать ошибки в общении из-за отличия взглядов, ведения образа жизни, возраста, пола и других причин, которые он горой взваливал в корзину оправдания собственного нежелания вести себя правильно. Контроль над своими эмоциями позволял ему частично избавлять себя от ответной эмоциональной агонии, которая мешала конструктивному диалогу – как если бы он был.
- Что справилась, я заметил, – Ален ухмыльнулся.
Она нашла его. Везение и умения поспособствовали достижению цели. Ничего кошмарного не произошло от одной прогулки до деревни, но алифер не хотел рисковать понапрасну.
- Больше не уходи без меня, ладно? – парень примирительно посмотрел на сестру, поравнявшись с ней.
Временами он рассматривал возможность вытащить сестру из дома и прогуляться с ней до немноголюдной деревни. Общение с другими людьми могло благоприятно поспособствовать развитию её способностей, но, рассматривая каждый отдельный случай, когда он слышал о ярмарках, выставках или других мероприятиях, Ален находил тысячу и одну причину не брать сестру с собой.
Он мог создать видимость общения со сверстниками в редкие дни, когда возвращался к ней, но понятия не имел о чём говорить с сестрой, которая ничего дальше их дома и быта не видела. Рассказывать, как он провёл время в борделе? Какие басни услышал от пьяных друзей? Как в последний раз вывернулся, чтобы выполнить поручение заказчика? Ален не хотел подогревать интерес сестры к внешнему миру, поэтому по дурной привычке молчал.
Всё, что он сделал, как брат, – привёл ей золотую кобылу в подарок. Живое существо дома создавало видимость наличия кого-то ещё в его отсутствие, но с ней нельзя поговорить, поделиться мыслями и чувствами. Он научил сестру верховой езде, но не понимал, зачем нужен навык, который она не сможет применить при оседлом образе жизни.
- В следующий раз я могу пропасть на три-четыре дня. Могу задержаться на неделю, – Эйтан остановился, поднял взгляд на сестру. Он посчитал, что они должны оговорить этот момент. Хорошие деньги требуют предварительной серьёзной подготовки. Чем больше платит заказчик, тем серьёзнее цель, её труднее достигнуть. На всё это необходимо время и силы. Торопливость обернётся игрой в ящик. – Я вернусь, когда закончу с делами, но до моего возвращения ты должна оставаться здесь, – он знал, что ей это не понравится. – Ты моя сестра. У меня никого кроме тебя нет. Я не хочу узнать, что в моё отсутствие ты попала в неприятности.

- Или не вернёшься.
Эйтан не отрицал. Судьба непредсказуема. Смерть наступает неожиданно. Редкая категория смертных встречается с ней и осознаёт, что в следующую минуту удавка крепко затянется на его шее, а потом придёт холодная темнота и он вернётся в грязь. Смерть в конце каждого пути. Их отец, молодой крепкий воин и маг, погиб от руки собственного малолетнего сына. Дома, в окружении семьи, без сторонних наблюдателей. Без благородной цели – намерение убить дочь и завершить ритуал Эйтан не считал достойным поступком в жизни отца. Эйтану фойрровски повезёт, если он погибнет, сцепившись с учёными гвардейцами дяди, или отправится на виселицу под улюлюканье толпы за убийство отца и причастность к исчезновению младшей сестры. Он может получить нож в спину от заказчика, неудачно поскользнуться на крыше и свернуть шею во время выслеживания жертвы. Сдохнуть в канаве, как шавка. Сгнить под солнцем, сослужив последнюю службу одеждой и оружием беднякам, а хищным зверям и птицам – пищей. Он готовился к смерти в любом виде. Она может стать избавлением и искуплением греха. Он не думал, что будет с сестрой после его смерти. Никто из его друзей не будет возиться с проблемной девушкой. Ален не строил пустых надежд, что сестра наберётся опыта и сил, чтобы выжить самостоятельно, но, возможно, с его смертью преследование и поиски закончатся. Он может солгать дяде ради неё, сказать, что убил её, как поступил с отцом, чтобы её не искали, но Эйтан не настолько хороший старший брат, чтобы заниматься самопожертвованием. Он хотел жить. Как можно дольше.
- Если я попаду в неприятности, то ты об этом узнаешь разве что от Фойрра.
- Это я узнаю, когда вернусь домой.
Хорошие девочки сидят дома и не высовываются. Он позволял себе представлять жизнь, свободную от бремени старшего брата, но видел мало плюсов. Эйтан не отрицал, что чувство облегчения появится. Не нужно заботиться о ней, волноваться, что её найдут гвардейцы и убьют или кто-то из его личных неприятелей решит отыграться на его сестре за проваленное дело и выгоревшие деньги. Это естественно. Мерзко и гнусно, но естественно.
Он мог сказать, что почувствует пустоту и одиночество или его кольнёт неприятное предчувствие беды, если с ней что-то случится – все эти красивые слова для глупеньких девочек, сказанные с неосторожностью ловеласа или трепетно любящего человека. Эйтан не позволял себе лишнего. Он будет спать в обнимку с какой-то рыжегривой девушкой после нескольких кувшинов вина, пенного эля или холодного пива. Пойдёт на задание и будет пытаться выжить. Он не почувствует ничего, потому что мирозданию плевать на судьбы двух алиферов, а они не связаны эмпатией настолько сильно, чтобы чувствовать угрозу. При этой отрешённости он заметит её отсутствие. Дом опустеет, станет холодным и неприветливым, потому что никто его не встретит. Стены дома остынут без рук, которые разводят огонь в печи. Запах еды не появится сам собой без сторонней помощи. После чувства облегчения Ален отправится искать её, чтобы заглушить совесть банальным «я пытался» найти, спасти, вернуть. Сможет или нет – он продолжит жить дальше.
- Ты меня ненавидишь.
Я ненавижу себя.
Не сказал – подумал, но ей за глухой стеной не слышно.
- Я иногда хочу тебя убить.
Брови подлетели вверх. Он ничего не ответил на её вопрос о ненависти – Шайлер настолько удивительная девушка, что он замер, вытаращив глаза, и слушал её, пока она не закончит. Минуту он молчал, переваривал её слова, а потом…
Эйтан засмеялся. Весело. От души. От нелепости ситуации, которую он представил в воображении со вкусом. Извращённое чувство юмора – уметь смеяться над не смешными вещами, над серьёзными проблемами, потому что вся ситуация выглядит безвыходной. Люди, которым нечего терять, начинают смеяться.
- Ещё ни одна женщина не пыталась сломать мне ноги, чтобы я не смог от неё уйти, потому что так сильно меня любит, - алифер широко улыбнулся. В темноте светлые зубы выделили его рот неприятным оскалом. Он слышал много разных угроз. Некоторые пытались осуществить с разной долей успеха. Ален ломал руки и ноги сам, без помощи женщин, которые грозились задушить его собственными руками за его язык, руки, слова и неприятных для них поступки. Всё от любви, без сомнения, но в качестве мести и из желания причинить равносильную боль. Одна Шайлер хотела переломать ему всё, чтобы он остался с ней – и страдал от перемолотых конечностей, голода и плена у родственницы.
Эйтан подошёл ближе, опустил руки сестре на плечи.
- На одних ягодах у меня новые конечности не отрастут, - алифер улыбнулся. Шайлер выглядела в его глазах обиженным ребёнком, которому родитель не позволил задержаться на игровой площадке и порезвиться с другими детьми. Он отнял у неё игрушки, за это она его ненавидела искренне, но с любовью.
Ален взъерошил волосы сестры, приводя их в творческий беспорядок. Ухмыльнулся.
- Я ценю твою заботу, но пока я сильнее - иди домой. Холодает, - алифер подтолкнул сестру под бок. Они остановились в десятке метров от порога. Окна слабо поблёскивали в лунном свету. Дом казался заброшенным и нежилым. О жизни напоминала лошадь, которая забила копытом по двери стойла – услышала голос хозяина и потребовала внимания и еды. – Ты Аэлин кормила?

- «Мясо» звучит оптимистичнее, - улыбнулся алифер, отреагировав радостью раньше, чем услышит чудесное дополнение. Кровожадная Шайлер при внешности ангелоподобного существа, светлого, невинного, чистого, выглядела ужасающе. – Нет, пожалуй, мы остановимся на ягодах.
У его сестры очень извращённый ум и богатая фантазия – чем ещё заниматься девочке-подростку в глуши, когда она один на один с собой долгими днями, пока брат работает и отдыхает от работы и сестры в равной степени? Общаться с жителями леса? Фантазировать, как она впервые выберется в город с братом, проведёт время в кругу людей, которым всё равно, кто она и откуда, как у неё появятся первые друзья, возможно, первый в её жизни мужчина, о которых много неправды пишут в книгах, таких любимых для светских доморощенных девочек. Она могла по-мальчишески мечтать о новом луке или мече, выкованному специально под её руку, лёгкому, острому, смертоносному, с говорящим именем. Шайлер, разрушив все логичные и понятые Эйтану варианты досуга, думала, как будет кормить брата-пленника его частями тела.
Может, мне сегодня поспать на улице?
Он никогда не воспринимал всерьёз угрозы младшей сестры. Потенциал Шайлер был большим за счёт её псионических способностей – физические не настолько развиты – видит Люциан, Эйтан не такой отменный учитель фехтования и ближнего боя, как ему хотелось. Он научил её основам и надеялся, что Шайлер никогда не придётся применять полученные навыки на практике, а если придётся – то ей хватит ума и ловкости убежать от серьёзного противника или навести бедлам у него в голове, чтобы он до конца своих дней считал себя дятлом.
- Нет.
- И нахрена мы её купили?
Родители дарят детям животных, чтобы воспитать в них ответственность. Девочки относятся к выполнению задания более ответственно, чем мальчики, но у Эйтана закралось смутное сомнение, что животинка подохнет при такой хозяйке, если он не вернётся домой вовремя, чтобы её покормить. Кобыла, которая по прикидкам Алена должна стать подругой для его сестры, отчаянно звала на помощь из стойла, из последних сил требуя еды.
Мне ещё из стойла за ней выгребать?
Отлично отдохнул. Хороший вечер.
Ржание повторилось. Кобыла сильнее забила копытом. С её спокойным и покладистым характером она требовала к себе внимания. Немедленно. Ален пожалел о том дне, когда решил завести ещё одну лошадь. Он мог потратить деньги на что-то более полезное, чем существо, которое ест, гадит и не выполняет свои обязанности копытного товарища.
- Покормлю, - алифер угрюмо посмотрел на пристройку, оценивая масштабы работы. Шайлер могла скоротать вечер за работой, заняв руки лопатой, щёткой для чистки или ведром с кормом, но заботливая сестра пришла спасать брата, который не нуждался в спасении.
Эйтан принюхался к себе.
- Выпивка, женщины и конный навоз, считай, что чист, - парень пожал плечами.
Он не был голоден и слишком устал, чтобы заниматься личной гигиеной, но не лишил сестру возможности вжиться в роль заботливой домохозяйки и позаботиться о бедном и несчастном старшем брате, который без неё не пригоден к бытовой жизни. Неопределённо махнув, алифер направился к стойлу. На подходе его встретила ржанием Аэлин, а пристройка дыхнула сладким запахом навоза.
- Сначала придётся откопать лошадь…

Вчера чистила, а по завалу ощущение, что лошадь месяц трепетно хранила каждую кучу. Эйтан не умел делать подарки. Он создал себе очередную живую проблему. Аэлин каждый раз щипала его за бок, когда алифер пытался выгрести её стойло. Сено и свежая вода оставили Эйтана в покое ненадолго. Он не успел закончить со всем, когда кобыла в качестве наказания – не иначе – начала щипать его за бока. Ален прикидывал, сколько выручит за кобылу, если её продать на ярмарке. Дороже за живую в добрые руки или пустить на конную колбасу. Потратив больше получаса на работу, Алифер успел взмокнуть, устать от монотонной работы, разрывающей его между необходимостью махать лопатой и отбиваться от настырной кобылы. Аэлин как мстила ему в отсутствие Шайлер.
Кобыла перестала щипать его, когда получила еду, воду, чистое стойло и бока. Ален с ленивой заботой похлопал нелюбимицу сестры по шее. Он умел и любил обращаться с лошадьми, но Аэлин не подходила ему по характеру. Вредная женская натура. С жеребцами он быстрее находил общий язык, когда заканчивалась борьба за лидерство. К кобылам применялся другой подход, в котором Ален не успел поднатореть.
Сбросив грязные сапоги – сколько он не пытался счистить с них тяжёлые слои всего налипшего добра, они нуждались в дополнительной чистке, на которую у него не было ни сил, ни желания, Ален вошёл в дом. После работы воздух в доме ощущался холоднее, но алифер не жаловался. Стянув с себя грязную рубашку через голову, он оглянулся, куда бросить вещь без лишних заморочек. Нашёл корзину с вещами. Прикинул, что она подойдёт, и бросил в неё рубашку, не зная, что вещи, возможно, были выстиранными и чистыми.
Эйтан осмотрелся в поисках сестры. Одним вином сыт не будешь, но внутреннее чутьё подсказывало, что Шайлер не намерена готовить еду ради него после ссоры.
Или что-то подмешает в неё, чтобы я никуда ближайшее время, кроме как кустов, не ходил.
Алифер мысленно вздохнул и вошёл в помещение, которое они использовали как кухню, смежную с подобием парадной. Котёл с водой отправился на огонь, полупустое ведро с холодной водой Ален оставил возле печи. Осмотрелся в поисках чего-то съестного. Он не умел готовить ничего, что не входило в понятие полевой кухни, и не хотел тратить на это время. Запасы неочищенной морковки и гроздьями висящего лука не вызывали аппетита, а ничего другого в собственном доме он найти не смог – всем давно заправляла Шайлер. Парень почувствовал себя тупым и слепым ленивым котом, которого забыли покормить, а он пытался вспомнить, как надо ловить мышей.

- Что? – Эйтан с непониманием посмотрел на сестру. Осматривает его как жеребца перед покупкой. Он мог зуб отдать, что за свежим запахом навоза не слышно ни выпивки, ни дешёвых благовоний, которые размазывают по себе женщины. Трудами Аэлин он пах, как конюх. Почти не испачкался, насколько успел рассмотреть себя и свою одежду в потёмках, когда поднимался на крыльцо. Под лопатками синюшным напоминанием красовался кровоподтёк, а в остальном руки и ноги у алифера целы. Ничего существенного он на своём теле не нащупал. А что сестра искала – Ньёрай её знает. Эйтан привык не показывать ранения, если они были, из соображения, что ей не надо знать, как он проводит свой досуг. Алифер справлялся с ними самостоятельно. Набитые синяки, разбитые губы и повреждённые костяшки пальцев, которые никак не скрыть, он во внимание не брал. – Живой, целый, не шитый. Воняю – знаю.
Алифер мог опрокинуть на себя ушат холодной воды и сделать вид, что он помылся. Купание не входило в планы Эйтана. Он собирался поесть и завалиться спать. Лавка от него грязнее не станет, но Шайлер намекала – намекала же? – чтобы ему нужно уделить больше внимания своей внешности.
Эйтан потянулся за хлебом, оторвал краюху, не утруждая себя работой с ножом и доской – прибавил забот сестре крошками на столе. Не сомневался, что часть упала на пол из-за его небрежности и торопливости. Его с детства учили есть правильно, медленно, аккуратно, чтобы нянька не придралась, но Ален забывал о манерах и вёл себя, как любой другой мужчина, привязанный к его роду деятельности. Он не аристократ, не в компании женщины, чтобы красоваться перед ней манерами – Шайлер не в счёт, она ему родня. Он сунул кусок в рот, посмотрел на сестру. Не ответил, но удивлённые глаза дороже любых слов.
Парень махнул рукой, проглотил кусок, сухим комом вставший поперёк горла, махнул сестре рукой – кыш, мелочь, барин изволит купаться. Он взрослый парень, сам справится. Ален на секунду задумался. Он никогда не стеснялся других девушек. Не стеснялся сестры, но оставлял всё за пределами дома. В тесной лесной хижине, где они прожили несколько скупых лет, развернуться особо негде. Но не выгонять же ему Шайлер в ночь, чтобы расслабленно завалиться в лохань.
- Я сам. Сам. Лучше еду принеси.
Взрослый мальчик посчитал, что опрокинуть на себя несколько ковшей воды, склонившись над лоханью, достаточно. Он умылся, ополоснул голову, размазал пот и грязь по шее, разбрызгивая часть воды по полу – заодно помыл полы, а по факту – создал больше грязи. Намокший куцый хвост прилип к спине. Ален тряхнул головой. Чёрные короткие пряди встали неопрятным ежом – он не потрудился их пригладить, сильнее вздёрнул руками, когда убирал их со лба и глаз, чтобы не мешали.
Первой попавшейся тряпкой, присмотревшись – достаточно чистая – вытерся. По пояс ополоснулся – хватит.
Сев на лавку, не одеваясь, Ален вернулся к оставленному ломтю хлеба, выдвинул две чистые миски на себя и на сестру.
- Ты сама ела? – алифер искоса посмотрел на девушку, продолжая крошить ломоть хлеба уже над миской.

- Я тебя сейчас укушу. Или ложкой по лбу дам. Это считается за проявление братской заботы? – Ален скептически посмотрел на сестру. Не девушка, а воробей в зимнюю пору. Сидит на ветке, перья распушил, с ненавистью ко всему миру, а тут ещё холодная капля сверху по голове тюк. Наказание. – На год, – бросил алифер и вернулся к еде. Больше разговора не было. Парень опустошил миску, съел всё под чистую. Не потому что вкусно, а потому что голодно. Отставил грязную посуду, утёр губы тыльной стороной ладони. В животе приятной тяжестью отдавалась еда.
Версия заботливого брата закончилась. Нет ничего сложного в общении, когда оно входит в привычку, но Ален уставал держать щит, закрывающий его мысли, и одновременно общаться с сестрой. Фактически он не доверял ей своё сознание, потому что знал, что в нём скрывается и что Шайлер обязательно начнёт в нём копаться. Он не боялся, что сестра отвернётся от него, когда узнает всё. Она не глупая девушка, должна понимать и догадываться, почему он это делает. Алифер опасался, что Шайлер переполнят эмоции, из-за которых магия выйдет из-под контроля и убьёт и его, и её.
Возле печи теплее, но Эйтан оставил самое тёплое место сестре, а сам поднялся наверх. Он не умел контролировать ход мыслей во снах и закрываться от сестры. Кошмары преследовали его от ночи к ночи. Парень не хотел ими делиться и обсуждать все тараканы, которые наплодились в его голове. Видимость уединения и одиночества прельщали его больше, чем возможность разделить тепло очага с родным человеком и создать видимость безопасности, пока она спит. Шайлер прекрасно жила без него. Если она чего-то боялась, то никогда этого не показывала и не говорила ему. Они давно перестали откровенничать друг с другом.
А когда мы говорили по душам и были честны?
Эйтан не помнил, чтобы когда-то был полностью честен и открыт с сестрой. С самого её рождения он о многом умалчивал, начиная с её происхождения. Открывая одну тайну за другой, он создавал с десяток других, которые оберегал с ревностью дракона на куче золота. Он оставил после себя грязь не только в посуде, воде, вещах, но в первую очередь в их отношениях.
Сбросив грязные вещи грудой на пол, Ален завалился на лежанку, поморщился от боли в спине, но переворачиваться не стал. Общение с сестрой давалось тяжело.
Не с продажными девушками обниматься.
А он мог бы. Вместо всего этого.
Подложив руки под голову, алифер закрыл глаза, собираясь уснуть.