Как нажить себе неприятности – спросите совета у Аллора. Бог имел множество возможностей вернуться на Пантеон и не играть на нервах своих братьев, но предпочёл составить компанию смертной девушке, которая уже единожды набрела на приключения в лесу и со своими талантами рисковала снова вляпаться. На самом деле – это по большей части было всего лишь отговоркой. Кристофер в поисках приключений и их коллекционировании сам справлялся довольно неплохо и парочку из них в виде тех же присосок пиявок он нём в своей походной сумке, чтобы было что жрать, если ничего гордого им по пути не найдётся.
Заход в деревню был вынужденным. Не из того, что Тэйэр оказалась рукожопой и не смогла ему нормально заштопать штаны, а богу было слишком стыдно ходить в таком виде по родным землям – нет. Сам он при себе ничего необходимого для путешествий не имел, а Тэйэр часть своих вещей потеряла в стычке с плохими людьми, после которых у бога пару дней хорошо так болела челюсть. В напоминание. За то, что не всегда даму в беде стоит спасать или рассчитывать на то, что это окупится безболезненно.
В деревне они запаслись провизией и приобрели новый мех для воды. Кристофер мог постоянно наполнять его при помощи магии, но не поить же друг друга с ладоней, верно? С мехом было проще, да и доступ к воде имелся без привязки к магическим способностям одного и другого. Пока запас не закончится и не потребуется новый. Всё остальное было с ними, а еду можно было раздобыть по пути, влипая в очередные приключения.
Какое-то время приключений как таковых не было. Ладно, были, но Кристофер старался о них не вспоминать. Вот уже около часа они шли в новом направлении, по тропам, где редко ступала нога другого ламара. Те, кто оказывался здесь добровольно, чаще всего бежали, не заполучив желаемое сокровище. Ничего удивительного. Многие существа, которые обосновались на Силве, могли постоять за себя сами без божественного вмешательства. Даже Аллор ступал осмотрительно и осторожно, чтобы не угодить в ловушку.
Древний лес, окутанный лёгким туманом, казался пустым, неприступным и отталкивающим, но Кристофер достаточно уверенно шёл вглубь, ведя за собой спутницу, и навевал мысли о том, что он знает, что делает. Так и было, хотя он давненько здесь не бывал и, хотя ещё помнил дорогу, не был уверен, что всё действительно пройдёт гладко. Вскоре туман начал рассеиваться, а под ногами у двух путников проступила тропа. Чистая, вытоптанная годами, словно по ней ещё продолжали ходить. Сочно-зелёная трава вместе с цветами и грибами струящейся рекой жизни текла по обе стороны от неё, превращая дорогу в золотую узкую реку, ныряющую между толстых старых деревьев. Она привела их к старой разрушенной арке. Лиана окутала её, а в трещинах проросли трава и мох, пряча в своих зелёных коврах драгоценные камни. Они будто бы умерли вместе с этим местом и больше не искрились на солнце, хотя грязь и дождь, казалось, их не трогали годами. Это место обманчиво спало.
Казалось, что арка обманчиво вела в продолжение леса, потому что тропа обрывалась между деревьев, превратившись в старую вытоптанную голую поляну-пустырь. Трава там уже давно не росла, и хотя это место было по-прежнему живо, чего-то в нём не доставало. Аллор оглянулся, проходя сквозь арку. Идя вперёд, они увидели под дереве, где тонкой нитью журчал ручей, прогоняя песок, лежала старая повозка со сломанным колесом. Она была настолько маленькой, что легко умещалась в руке ламара, но он не стал к ней прикасаться.
- Это земли фэйри, - пояснил он своей спутницу, хмуро смотря на то, во что с годами превратилось это место. Он знал его в лучшие времена, когда здесь радовались гостям и встречали их весёлым пением и танцами. В этом месте кипела жизнь, что сейчас здесь было тихо и мертво, словно все ушли.

Кристофер пытался найти увиденному какое-то логическое объяснение, но даже в самых смелых своих догадках был далёк от правды. Со смерти Фильер прошлого много времени. Примерно с тех дней его радости и жизни в цветущем Фалмариле, он перестал следить за тем, как живёт его народ. Он постепенно угасал. Священная земля и народ, проживающий на ней, был слишком доверчив к чужакам, а те пользовались, пока народ, оставленный во власть судьбы и без покровительства своего бога, не озлобился, вынужденный в одиночку и своими силами справляться с напастью. Это место казалось обманчиво мёртвым, но Аллор чувствовал, что это – ложь. Он чувствовал исходящую от этого места угрозу и нежелание его жителей пропускать их дальше. Ему самому захотелось как можно быстрее покинуть это место, но он знал, что, свернув с золотой тропы, они попадут в беду.
- Раньше жители леса были более приветливыми. Я знал это место в лучшие времена, но сейчас с трудом узнаю его.
Возможно, ему не стоило говорить об этом своей спутнице и лишний раз пугать её словами. В конце концов, это именно он притянул её сюда, убеждая, что знает самую короткую и самую безопасную дорогу к Комавита, но так было раньше. Многое изменилось, хотя он сам каждый год, в праздник Плодородия, появлялся у Древа жизни. Когда в последний раз он заходил дальше храма Фильер? Когда это место успело так сильно измениться? Он ослеп в своём горе и потери и не замечал, как его народ страдает и теряет с каждым днём намного больше, чем он за всю свою бессмертную жизнь.
- Нам лучше ничего здесь не трогать, - посоветовал он фалмари, заметив, как та тянется руками к сломанной повозке. Здесь ничего не лежит просто так. Любая вещь может оказаться ловушкой для путника. Кристофер даже не мог с уверенностью сказать, что находиться на территории земель фэйри им безопаснее, чем в её окрестностях. Он сам расставлял защитников на дороге к Источнику, чтобы защитить его, а теперь сталкивался с тем, что сам же, возможно, избрал неверную дорогу.
Туман сгущался вокруг, но не касался золотой тропы. Не было слышно ни холодящего душу переливчатого смеха, ни разговор с угрозами, которые намеренно ласковым и весёлым голоском просят их уйти с этих земель. Была гнетущая пустая тишина, и она пугала бога ламаров намного больше. Он бы предпочёл смех злых духов, а не игры фэйри. Самые безжалостные создания получаются из тех, кто годами был добр и чистосердечен. Кристофер рефлекторно притянул девушку к себе, но не оголил меч, зная, что это скорее спровоцирует фэйри на действия, и всё же он пытался сконцентрировать силу магии в своих руках на тот случай, если переговоров не будет.
Наползающий туман нарушил зеленоватый свет, а потом зазвучал голос. Старый, мужской, но уверенный и крепкий, как рука его отца, некогда стоявшего выше своих сыновей, пока те не разделили его силы между собой и не оставили его дремать на границе Времён.
- Путники, вы зашли во владения фэйри. Народ леса не приглашал вас, но вы осмелились войти без приглашения за Врата.
- Мы пришли с добрыми намерениями, - Кристофер взгляд на себя роль миротворца, хотя он не видел говорившего, но знал, что тот скрывается в сгущающемся тумане. Воздух вокруг них превращался в холодное непроглядное марево дымчато-молочного цвета. Ламару начинало казаться, что, не держи он Тэйэр крепко за руку, они уже потеряли друг друга, несмотря на то, что стояли бок о бок. – Меня зовут Кристофер Ламиран. Я и моя спутница желаемой дойти до Комавита, чтобы она смогла создать лекарство от чёрной метки.
- В твоих словах столько же правды, сколько и лжи, - ответил им голос из тумана и в белом мареве, перед самым у носом путников, возникли горящие зелёным светом глаза, а принадлежали они дереву-защитнику, с лицом старика. Казалось, что своим пустым взглядом оно смотрело сквозь них, в самую душу, тяжело нависая и угрожая.
Кристофер знал, о чём говорило дерево. Он назвал земное имя, но не назвал своего настоящего. Не мог сделать этого в присутствии Тэйэр и надеялся, что не придётся, но если же страж-дерево решит, что этого недостаточно, то ему придётся применить силу.
- Что случилось с этим местом? Почему народ фэйри так озлобился?
- Наш бог оставил нас. Люди коварны и жадны. Они хотели забрать дары народа фэйри себе. Они ловили нас, засовывали в клетки и продавали на рынке, как товар. Мы были пленниками своей доброты и доверчивости, и вот к чему это привело. Наш народ медленно умирал, наш лес умирал вместе с нами.
Бог оставил… Кристофер никогда не чувствовал себя таким виноватым, и хуже того – он не мог найти оправдание своему бездействию. Сколько невинных жизней загубил лес фэйри? Ведь сюда могли забрести не только контрабандисты и люди, продающие фэйри на рынках, но и обычные путники. Их постигала та же участи, и её же страж-дерево пророчило им двоим.
- Мы покинем ваши земли с рассветом. Мы не желаем зла вашему народу.
- Ты знаешь, что я говорю правду, страж, но что-то сдерживает тебя. Моё настоящее имя? Ты чувствуешь дремлющую во мне силу? Знаешь, кто я, и поэтому не желаешь отступать, получив такой шанс? Тогда ты должен знать, чем это обернётся.
- Вам стоит бояться не нас.
Это всё, что они услышали в ответ. Глаза стража потухли, а густой туман медленно расступился, словно ничего не было. Мир вокруг вновь ожил. Где-то далеко запели птицы, но внутри осталось беспокойство. Аллор знал, что есть вещи намного хуже, чем страж-деревья или фэйри, которые ещё не покинули это место.

Знал ли он дорогу? Знал, но что толку от этого знания. Многие вещи с тех времён, когда он заходил дальше храма Фильер, изменились. Лес фейри – один из таких примеров. Аллор не ожидал увидеть здесь нечто подобное, хотя догадывался, что этот народ успел измениться за все те годы, что прожил, полагаясь лишь на собственные силы. Из разговора со Стражем Громовержец понял, что сейчас мало что знает о своём мире и своём народе, а тот настолько озлоблен на него, что готов без страха высказать всё в лицо. А что он мог в своей смертной оболочке? Вонзить нож с пустую глазницу стража или выцарапать на его коре неприличное слово – одно из любимых выражений, какими Фойрр пользуется в обиходе?
Кристофер хотел сказать, что знает, но решил промолчать. Девушка была напугана увиденным, а он не был уверен, что его слова сейчас прозвучат убедительно. Он сам виноват в том, что сейчас происходило с его народом. Возможно, Бэлатор, отпуская его в мир смертных, и давал ещё один шанс на бегство от братьев, знал, зачем это делал. Может, брат хотел показать ему, как живёт его народ, пока он погряз в собственных стенаниях и соплях? Он даже не мог точно сказать, сколько времени прошло со смерти Фильер – именно тогда его интерес к смертным начал угасать, пока бог не превратился в жалкое подобие существования, который волочит своё бессмертие.
- Смертные, как и боги, готовы пойти на многое ради достижения своих целей, - Аллор на личном примере это знал. Тэлл, когда захотел больше магической силы, пошёл против брата. Алиллель – его сестра-близнец, прикоснулась к священному Древу и создала из него магический сильный инструмент. Он сам своей игрой на флейте умел завораживать, но это – другое. Бэлатор крал энергию у Солнца, пока не ожила его возлюбленная. Таэрион от злости чуть не уничтожил весь свой народ. Таких примеров бессчетное множество. – Люди стремились получить деньги, а мы – власть и силу, которую в итоге не ценим.
Кристофер обнял девушку и привлёк её к себе. Он никогда не думал, что встретит кого-то подобного. Тэйэр была искренняя в своей злости на бесчестных людей и искренне сожалела народу фэйри. Чутьё подсказывало ламару, что от гнева Стража их спасло вовсе не то, что он – бог, а искренность помыслов фалмари, которые увидел народ фэйри. В любом случае, им не стоило надолго задерживаться на чужих землях.
- Представляешь, как больно им было?
Он не представлял. Аллор хотел бы сказать, что это так, но даже для видимости поддержания разговора не смог этого сделать. Он мало что понимал в жизни таких смертных, которым каждый день приходилось решать свои проблемы. Он жил иначе, в другом мире, и лишь наблюдал за ними со стороны, пока они, вооружившись фигуральной лопатой, разгребали совсем не фигуральное дерьмо. Грубо, зато правдиво, - как сказал бы Фойрр.
Громовержец перестал думать о своих просчётах, когда девушка сама выскользнула из его объятий. Кажется, он в её тепле нуждался больше, чем она в его.
- Мы пройдём немного дальше по тропе. Там должна быть поляна, где можно переночевать и поесть. Если я всё правильно помню, то недалеко есть ручей, где можно пополнить запасы воды, а утром мы отправимся дальше. Ночью по этим окрестностям лучше не ходить.
Он решил не говорить, что фэйри могут подшутить над ними и запутать следы или же спрятать тропу. Тем более, он не рискнул говорить, что может произойти, если эта тропа исчезнет. Он не хотел пугать девушку ещё больше.

Аллор знал, что на землях фэйри опасно разводить костёр, но поленья потрескивали, отдавая тепло и свет. На узкой золотой площадке, плохо освещённой пламенем костра, им пришлось ютиться вдвоём, прижавшись бок к боку. Кристофер нашёл спиной опору в старом дереве, выросшем на краю поляны. Кроны пышных вековых деревьев расступились, открывая ночное синее небо с рассыпанными по нему мириадами звёзд и выступающей молодой луной. Некоторые вещи остаются неизменными.
Звук флейты разносился по округе. Музыка навевала ему воспоминания. Хорошие и тёплые. Это было время, когда земли фейри были наполнены жизнью. Он помнил чудные песни маленького народа и их причудливые танцы. Помнил, как сам сидел с ними на этом самом месте и общался, смеялся от души и искреннего сердца над шутками, потому что только сам понимал их язык, а рядом была Фильер – девушка обиженно хмурилась и надувала губы, потому что бог редко делился с ней своими знаниями и часто утаивал перевод. Фейри умели общаться без слов, но тогда им нравилась такая компания, и гости, и звуки его флейты.

Некоторое время Аллор молчал, опустив руку с флейтой к себе на колено. Он думал о прошлом и о настоящем. Для него время остановилось, но для другого мира оно продолжало идти. Многое изменилось. Настолько сильно, что он с трудом узнавал знакомые места – те, которые сам создавал и населял. Что для него тысяча лет – пустяк, но для мира? Сколько сменилось эпох?
Спутница отвлекла его от размышлений, и он перевёл на неё взгляд.
- Ты никогда не видела фейри, да?
Кристофер отложил флейту, запрокинул голову, чтобы посмотреть на небо, и выдохнул. Когда это было в последний раз? Он сам уже не мог вспомнить, когда бывал в землях фейри, когда Фильер ещё не отправилась в Омут и не стала частью жизненного круга. Хорошо, что он не стал считать при Тэйэр годы своей жизни, иначе бы у фалмари возникла уйма вопросов. Для своей расы Аллор в смертном обличии выглядел молодо, поэтому он не мог называть даже приблизительные даты. Тем более что он никак не мог их вспомнить и точно не знал, когда знакомый ему мир фейри изменился до неузнаваемости.
- Быт фейри не похож на тот, каким живут ламары. Они живут долго и в своём долголетии радуются каждому прожитому мгновению. Не могу сказать, что когда-то здесь был целый город, но, если ты присмотришься, - он показал на одно из деревьев, - то заметишь, что природа здесь отличается от нашей.
Толстый ствол дерева покрывали небольшие прорези, словно глазницы – они усеивали ствол каким-то причудливым узором, спиралью поднимаясь к пышной кроне. Сейчас они казались пустыми и безжизненными.
- Ночью здесь было красиво. Все деревья светились жизнью. Я видел, как она текла по их корням и лозам. Золотые огни Вита. Я слышал, как пели фейри, как наполняли магией каждый лист, каждый цветом и тростинку, росшие на этой поляне. Они были стражниками этих мест и следили за порядком.
Кристофер смотрел на звёзды, но перед глазами стояли золотые огни – след, который оставляли за собой фейри.
- А днём.. – вдруг воодушевился парень, переведя взгляд на спутницу. – Тут кипела самая настоящая работа. Клянусь, я как-то видел фейри, который усердно тащил ягоду, которая была больше него. Она была настолько тяжёлая, что в какой-то момент он не смог удержать равновесие и перевернулся. Так и висел, бедняга, подставив.. всё важное лучам солнца, - Аллор улыбнулся. – Удивительно, как не сломал крылья.
Бог замолчал. Вслед за радостными воспоминаниями, которые перемежались с тем, что он не мог рассказать Тэйэр из осторожности – навряд ли ламары знают, откуда пришли фейри и какова их истинная цель в мире.
- Вся их магия находится в крыльях – их часто используют как компоненты для зелий, поэтому они так ценны, - он вспомнил, как впервые столкнулся с вмешательством алчных и жадных людей. - Не знаю, что лучше: убить фейри ради её крыльев или же отрезать крылья и отпустить бескрылое существо обратно в лес.
Это – причина, по которой в лесах фейри со временем стало опасно, но Кристофер не хотел пугать свою спутницу и рассказывать о том, что скрывается в темноте.
- Прости, - он виновато улыбнулся. – Я это не к месту вспомнил.
Он хотел поделиться с Тэйэр чем-то радостным, а сам вспомнил о том, чего сам же боялся.
- Знаешь.. Я часто слушал песни фейри. Повторить не смогу, но могу попытаться наиграть мелодию, - считая, что это как-то разбавит атмосферу, Кристофер вновь взялся за инструмент.
Мелодия полилась, непохожая ни на что в мире, который знали они оба. Аллор не знал, поют ли ещё фейри свою песню жизни, но вспоминал, как это было раньше, ещё до того, как всё изменилось. Мелодия была его недолгой, короткой, но преисполненной какого-то магического послевкусия, который и на треть не был близок к тому, что он хотел бы ей показать.
- Что-то так себе получилось, - Кристофер неловко улыбнулся, но вопреки своей плохой оценке он заметил, что что-то изменилось. Не в его спутнице, а в самом мире. Он увидел, как от неба будто бы отделилась одна звезда, она начала падать и падала до тех пор, пока не оказалась рядом с двумя путниками. Огонёк начал тухнуть и при приближении позволил себя рассмотреть. Она была небольшой, в полпальца, с пышными крыльями, которые напоминали листья остролиста – они светились золотом и рассыпали по воздуху магическую пыльцу. Фейри отдалённо похожи на людей. У них непропорционально большие головы, глаза и уши. Зелёный цвет кожи и одежды позволяет им легко прятаться в траве. Длинный волосы фейри были лишь на пару тонов светлее её тела; их украшал обруч из тонких ивовых веток. Фейри с интересом смотрела на них, но не приближалась слишком близко.

— Лес — как отражение небес.
- В этом что-то есть, - улыбнулся Кристофер.
Лес фейри не похож на леса Фалмарила. Он живой, его охраняют разные защитники, которые по задумке Аллора должны защищать его и поддерживать. Он думал, что сделал всё для этого, но просчитался и вместо ожидаемого волшебного мира, наполненного существами, которые любят жизнь и дарят частичку своего счастья остальным, он встретил неприветливых и озлобленных на него существ. Он заслужил этот гнев и сильно провинился перед ними, когда поставил свои интересы превыше мира, который создал. Отец был прав. Его дети взвалили на свои плечи ношу, которую не могли удержать. Они считали мир и жизнь игрушкой, создавали, но совершенно не умели придерживаться божественных правил.
Никогда не спускаться в мир смертных.
Следить за балансом мира и его хранителями.
— У тебя столько тоски в глазах.
Что-то переломилось, когда Тэйэр заглянула ему в глаза. Кристофер замер, опустив флейту на колени. Он молчал. Девушка оказалась так близко к нему, нарушая все границы, что он… нет, не растерялся, но почувствовал, как что-то изменилось и мир, который в последние десятки лет преследовал его, как единственно настоящий, треснул, показывая ему за толстым стеклом что-то другое. Аллор видел, как глаза девушки смотрят, но не на него, а словно она пытается заглянуть в его душу, увидеть то, что он прячет, и видит не мальчика – оболочку, а то, что скрывается за ней, но она не понимает ценности находки.  Эта смертная заставила его дышать медленно. Он почувствовал камень на своей груди. Тэйэр будила в нём старые воспоминания, но не о Фильер, а о том времени, когда он чувствовал себя живым. По-настоящему. Это чувство прокатилось по нему, как жернова по зерну, но он не успел ощутить его до конца. На секунду он подумал, что она узнает его тайну, и не испугался этого. Он отмахнулся от предостерегающего его прошлого и чувствовал себя смельчаком и трусом одновременно, когда смотрел в её глаза, потому что сам себе не мог признаться в том, что…
Их отвлекли. Аллор отвёл взгляд от девушки, расстояние между ними увеличилось, но ощущения тяготящего его камня осталось. Он по-мальчишески улыбнулся. Вместо девушки, которая секунду назад прикоснулась к нему настоящему, он снова увидел живой огонёк радости и счастья.
- Эй! – возмутился Кристофер, когда ему испортили причёску. Ладно, это подобие причёски уже ничего не испортит. – Я ей музыку, а она мне вредительство, - в шутку хмыкнул ламар и посмотрел на испуганную ночную гостью.
Фейри выглядела молодой. Кристофер точно не мог сказать, сколько ей лет, но, кажется, она впервые видела ламаров или кого-то из смертных, а старые рассказы и наставления старшего поколения не убили в ней желание познакомиться с чем-то новым и неизведанным. Она присматривалась к ним, высматривая угрозу, но с любопытством ребёнка, которому и интересно, и страшно.
Фейри не знали языка ламаров – Аллор наделил их возможностью общаться с природой. Язык фейри похож на шум волны и ветра, тихие переливы мелодии звуков природы, которые она издавала, пытаясь общаться со спутниками. Она понимала их речь, но не могла ответить тем же.
- Тавел, - перевёл Кристофер, - так её зовут.
Он наблюдал за фейри, которая не побоялась приблизиться к ним и за годы раздора на краткий миг воссоединить два рассорившихся народа. Фейри встала на палец девушки, прошла по нему несколько шагов вперёд и назад, важно демонстрируя крылья и позволяя себя рассмотреть, а потом подлетела ближе и всмотрелась в лицо фалмари, тихо журча на родном языке.
- Она говорит, что ты красивая.
Аллор наблюдал за ними, не вмешиваясь. Он видел, что Тэйэр интересно прикоснуться к чему-то новому, и он хотел бы показать ей всю ослепительную и неповторимую красоту мира фейри, но после разговора со страж-деревом он не рассчитывал, что хотя бы одна из фейри появится перед ними, но он ошибся и приятно был удивлён подобной компании. Пока девушка любовалась фейри, Кристофер потянулся за флейтой и тихо наиграл мелодию. Фейри посмотрела на него, замахала руками и закрыла ладонями уши.
- Что? Так плохо? – Кристофер рассмеялся, опустив инструмент.
Фейри закивала, а потом показала им следовать за ней.
Кристофер посмотрел на Тэйэр, как бы спрашивая у неё: хочет она пойти за фейри или нет, но, кажется, он мог не спрашивать об этом.
Тавел летела впереди, заставляя парня раздвигать ветки деревьев, чтобы они смогли свободной пройти за ней. Они шли по золотой тропе дальше, ступая на поляну густого папоротника, пока не вышли к оврагу.
- Осторожно, - Кристофер придержал девушку, чтобы она не оступилась. Листья папоротника густо разрослись; они закрывали видимость на опасную тропу. Старые деревья, прожившие десятки лет, голыми ветвями склонились над оврагом, опутанные нитями лозы, словно паутиной. С возвышения ламары видели долину, как на ладони. Реки пролегали через неё, теряясь широкими сине-зелёными нитями между густых островов леса, и выделялись страж-деревьями – спящими, но слышащими всё, что происходит в Фалмариле. Сотни ярких огоньков стекались с разных уголков леса и все стремились к одному большому дереву, оседая на нём.
Несколько огоньков пролетели мимо них, медленно устремляясь к дереву в своём танце жизни, словно волны, находившие на берег.

Девушки – дивные создания. Они привносят в жизнь взрослого бога разнообразие, о котором он не мог мечтать. Кто бы ещё сказал ему, что у него что-то не так с музыкальным талантом или с причёской? Причёска – это издержки от тела носителя, с этим он ничего поделать не мог, но игра на флейте! Флейту за что? Аллор годами слышал о том, как смертные восхваляют его музыку, как восторгаются его талантом сплетать звуки так, что рождалась целая история без слов, что из нот рождался целый мир, а теперь что? Смертная посредственность? Ну, знаете ли.
Фейри слетались к дереву, словно стая светлячков, которым не сидится на месте. Аллор знал этот причудливый танец – фейри стремились к Древу, неся к нему жизнь и память тех мест, где они успели побывать за этот день. Вместе они набираются силы, крепнут и радуются жизни, танцуя вокруг Комавита, пока его кроны закрывают небо над их головами, а корни простираются в каждый уголок Фалмарила, питая его. Громовержец не думал, что крохотное семя, которое он однажды опустил в магический источник, прорастёт настолько далеко и станет центром жизни этой части острова. Он пытался спасти свой народ, и вот что проросло из его надежд и желаний. Великое Древо Жизни.
Тэйэр ахнула, и Кристофер в очередной раз осознал, насколько богат ламарский язык крылатыми выражениями. Он решил запомнить его, на будущее, чтобы потом поделиться с братьями.
«С братьями…»
Ламар старался не думать о братьях и, честно, он забыл о них, пока находился в компании фалмари. Девушка отвлекла его от забот, и он удивлялся тому, как много подмечает Тэйэр. Смертная, а видит то, что знают Демиурги. Она увидела корни Комавита и тут же высказала свою теорию. Знала ли она, что это правда? Аллор никогда не рассказывал своим детям об этом, но многие ли из них смогли увидеть то, что он показал ей? Лес фейри и самое сердце острова.
- Я слышал, что корни Древа простираются под землёй по всему Фалмарилу.
«Слышал», ага. Знает!
Фейри не хотела оставаться на месте. Едва задержавшись у края, она упорхнула вслед за собратьями и поманила пару за собой. Тэйэр тут же с готовностью приняла приглашение. Кристофер нисколько не сомневался, что она захочет посмотреть, но не успел предупредить.
- Ты куда?..
Попа жаждет приключений, куда же ещё.
«Смотри под ноги» - говорила она, а сама покатилась кубарем с горы, пересчитывая косточками благородную почву. Нет, конечно, всё правильно, если в команде два неудачника, то они помрут быстрее, чем доберутся до цели, а так есть надежда, что второй сможет вытащить двоих или хотя бы сам доберётся до конца путешествия. Тэйэр, как главная сила команды, приняла удар на свою мужественную (в смысле храбрую, а не мужскую) грудь. Кристофер махнул руками, пытаясь ухватить упорхнувшую от него девушку, но поймал воздух перед собой и сам подался вперёд, чудом не загремев следом. Если бы фейри посчитала ламара, балансирующего на одной ноге и размахивающего руками с имитацией крыльев, чем-то забавным, то непременно бы подтолкнула эту неблагородную пташку в спину, чтобы он вприпрыжку догонял красивую леди и составил ей компанию в быстром спуске.
Кристофер удержал равновесие, отклонился назад и приземлился на задницу, скользнув ногами по влажной траве. Поморщившись от неудачного падения, ламар вспомнил о девушке, прытью поднялся на ноги и всмотрелся в заросли. Он видел, как они шевелятся в тусклом свете, отбрасываемом фейри и луной, но не замечал самой девушки.
- Тэйэр! – он позвал её и почувствовал себя дураком. Не без основания. Ответит она ему, когда кубарем катится и не может остановиться, как же.
Ламар поспешил за ней, балансируя на грани между: идти осторожнее или позорно поехать носом по земле, чтобы составить компанию девушке внизу. Несколько раз он соскальзывал и почти падал, обдирая ладони о камни или падая на колено, но Аллор торопился к фалмари, не отрывая взгляда от примятой земли. Когда заросли перестали шевелиться, он не успокоился, уповая на то, что девушка перестала вертеться и больше не набивает шишки (словно ей мало), а припустил быстрее и испугался сильнее. Убилась, нет?..
- Тэйэр! – он ещё раз позвал её по имени, надеясь, что она подаст голос. Позовёт его, заплачет или закричит. Что угодно, чтобы он знал, что она жива.
«Я иду, иду к тебе».
Спуск показался ему непростительно долгим и каждая минута, потерянная на него, могла стоить девушке жизни.
Романтичное свидание с фейри от ламарского бога. Дешево, живописно, больно.
Бесконечный спуск закончился и Кристофер заозирался, пытаясь найти девушку. Он ступил на плоскую поверхность и почувствовал, как земля прогибается под ним. Ламар опустил взгляд, посмотрел себе под ноги. Он не почувствовал характерного запаха болот и не заметил трясины, пока не вляпался в неё.
«Болото».
- Тэйэр…
Молочно-белый туман полз по земле, как ядовитые змеи.
Аллор понял, куда их занесло. Золотая тропа осталась позади, а они попали на земли, где бескрылые фейри царствуют и мстят за потери и унижение всем смертным, которые оказываются в их власти. Кристофер заметил девушку, увязшую в трясине, и поторопился к ней, чувствуя, как с каждый шагом, сам вот-вот сойдёт с сомнительно безопасной тропы и увязнет в болотной зловонной жиже. Он опустился на землю рядом с ней, макнул руки в жижу, подхватывая девушку под руки в попытке вытащить её и прижать к себе.
- Я держу тебя. Держу, - повторял Кристофер, пытаясь успокоить девушку и убедить себя, что он действительно её держит, что она не утонет в этом треклятом болоте и он сможет её вытащить. Но чем больше ламар пытался найти надёжную опору, чтобы вытолкнуть два тела на берег и убраться с болота, пока они живы, тем сильнее он вяз сам. Из-за рук, скользких от болотной жижи, смешанной с кровью, Аллор чувствовал, как девушка выскальзывает из них, едва он вытягивал её по пояс из воды и начинал тянуть выше, как будто кто-то специально тянул её на дно, и она снова вязла по лопатки.
Белый туман отрезал их от мира, наводнил пространство над трясиной и пополз к ним белыми языками. Зазвучал насмешливый противный смех, и новые огни зажглись на болоте, вспыхивая в белом тумане, как глаза дикого зверя. Не те завораживающие огоньки фейри, которые они видели у древа, а пугающие зелёные. По болотной топи, огибая камыши, поползли разноцветные змеи, шипя и показывая длинный язык. Они стремились к ним, подбирались к ногам ламара и к девушке. За спиной Кристофера, открываясь на миг из тумана, показался старый обглоданный череп какого-то разбойника и рядом с ним разломанная прогнившая птичья клетка.
- Это иллюзия, Тэйэр, - Кристофер тоже её видел, - иллюзия. Здесь ничего нет. Не бойся. Смотри на меня. Я тебя вытащу.
Паника может ухудшить ситуацию. Она мешает сконцентрироваться на задаче. Один рывок, немного усилий и они отсюда выберутся. Выберутся…
Аллор услышал голос и замер. Он перестал тянуть девушку, но побоялся поднять взгляд и посмотреть на другой край топи. Ламар знал, что на том берегу стоит и зовёт его по имени Фильер.

Сладкоголосая с обликом и голосом Фильер звала его под чарующее пение фейри, и он был готов отпустить свою ношу и пойти к ней. Хватка ламара ослабла, он собирался поднять взгляд на Фильер и хоть глазком и раз увидеть любимый облик, но Тэйэр напомнила о себе.
- Ты кого моллюском назвала?!
«Я, между прочим, породистый тритон».
Аллор искренне надеялся, что в смертном облике он именно то, о чём подумал. Он ещё ни разу не принимал истинную форму, пока находился в теле смертного. Возможно, все кошмары бога ламаров оправдаются, и он обнаружит себя в воде с толстой жопой тюленя или мордой утконоса. В следующее пришествие он точно позаботится о приличной ламарской форме до того, как появится на глазах у смертных, а сейчас лучше подождать ночи и проверить всё в укромном месте, чтобы Тэйэр не видела. Он был не готов к тому, что девушка начнёт ржать с его размеров и форм. Стыд и срам смертного тела. Так бога ламаров не унижали за тысячу лет.
- Не дури! – Кристофер прикрикнул на спутницу, когда она начала брыкаться, как дикая кобыла. Он пытался спасти её жизнь, а она отмахивалась от него так, словно он собирался сначала утопить её в болотце, а потом достать и обесчестить, пока ещё тёпленькая. У него руки соскальзывали из-за болотной жижи, которой Тэйэр вся измазалась, как просмоленная курица в собственном соку, но курочка выглядела аппетитно и вызывала желание сожрать её, а Тэйэр - желание помочь утопиться.
Желание девушки почти осуществилось. Она выскользнула из рук ламара и обратилась. Рыбий хвост выглянул из болотной жижи. Вся красота её истинной формы прикрыта тиной, пожухлыми листьями и головастиками, а интимность момента сломалась под весом осознания, что дама в разы усложнила ему задачу. Он не мог вытащить её из трясины в облике человека, когда она была хрупкой девушкой-пушинкой, потому что эта пушинка застряла, а теперь она со здоровенным рыбьим хвостом, который превращает её в неподъёмную ношу из чешуи и скользкую из-за естественного рыбьего покрова. И это Крис не думал о том, что из-за превращения чудесная русалка с болот осталась без штанов и исподнего.
Отличное приключение.
- Отлично! Давай ты утопишься, а я постою на берегу, сделаю вид, что сделал всё, что в моих силах, поплачу и пойду за другой женщиной!
Так. Нет. В этом уравнении что-то не так.
Кристофер с упрямством подобрался к девушке, сильнее увяз в болоте по щиколотку правой ноги, но попытался добраться до Тэйэр и вытащить её. Она с таким упрямством барахталась в воде, забрызгав его с ног до головы болотной жижей и грязью, украсила ему волосы ряской и камышом, что осталось добавить квакающую лягушку. Истерика девушки сыграла ей на пользу. Она захотела жить и к удивлению Кристофера выбралась на землю. Он потянулся к ней, пытаясь вытащить ногу и не остаться без ботинок (это важно!).
Аллор подловил спутницу у трясины, почувствовал, как она испуганно вцепилась в него, и крепко прижал к себе, пытаясь упокоить и заверить, что всё плохое осталось позади.
- Всё хорошо. Я рядом, - он прижимал её к себе и качал, как ребёнка.
На секунду показалось, что всё действительно оказалось позади, но сладкий голос снова запел, обращаясь к нему. В руках у него бесновалась Тэйэр, а он до дрожи в руках хотел поднять голову и посмотреть на неё – на женщину, которую помнил. Он поднял на неё взгляд, попадая под чары, и собирался пойти к ней. Он больше не видел Тэйэр, не слышал её голоса и не чувствовал, как она изо всех сил пытается вытрясти из него правду.
Фейри ликовали. Почувствовав слабину, они потащили девушку на дно, но Кристофер это почувствовал. Женщина, что стояла на берегу и звала его ласково и нежно, завлекая в свои силки, лишилась его взгляда. Это так разозлило её, что из голоса ушла мягкость; она кричала на него, бесновалась на берегу и, Кристофер не сомневался, преобразилась и показала истинное лицо, но он уже не верил и не думал о ней - он пытался найти девушку, надеясь, что она ещё жива.
Громовержец нырнул за ней.
Кристофер видел, как на поверхности воды танцуют зелёные огни, как они всматриваются в болота, словно ждут, когда парень с девушкой погибнут и станут частью их коллекции мертвецов. Он нашёл Тэйэр под водой, подхватил её под талию и крепко прижал к себе, надеясь, что забирает из воды нужную девушку, а не прихватит с собой болотное чудище (не сильно они отличались чисто внешне). Ламар сконцентрировался на заклинании и магическим гейзером, не рассчитав силы, выбросил их на берег. Приземлились они в трёх метрах от края болота. Падение вышло болезненным. Аллор почувствовал себя рыбой, которую шлёпнули о камни и твёрдую почву, но он был живой, а рядом с ним девушка, как он надеялся, тоже живая.
Не думая о себе, он быстро перевернулся, обнял девушку за плечи и всмотрелся в её лицо. Жива? Да. Аллор так обрадовался этому факту, что не поверил в реальность происходящего. Ещё раз осмотрев девушку, всю перепачканную в тину, рясу и грязь, он хотел поддаться порыву, но опустил взгляд на её лицо. Рот испачкан в тину и грязь.
Целоваться на радостях спасения не будем.
- Ты как?..

- Ничего я не толстый… - обиделся Кристофер, но виду не подал.
Впрочем, его обида сразу угасла, когда Тэйэр, в отличие от него, сначала сделала, а потом подумала. Кажется, он хотел что-то сказать, но лёгкий поцелуй девушки выветрил у него все мысли из головы кроме одной.
- Это было мерзко…
Не сам поцелуй и не факт, что они «поцеловались», если это можно так назвать, а привкус болотной жижи, головастиков, грязи и другой радости, которой они оба обмазаны с головы до ног. Кристофер откинулся на спину, посмотрел на открытое небо, наслаждаясь минутой спокойствия.
- Ага, поцелуешь меня, и превращусь я в тюленя, - подхватил Кристофер, сплёвывая на землю горькую слюну и обтирая губы кулаком. Не помогло. Руки в той же красоте, в которой он измазался. – Вода есть в болоте, - иронично заметил ламар, - но я бы нашёл что-то менее зловонное и негостеприимное. Фейри на растопке – так себе.
Он приподнялся на локте, собираясь встать, но замер, когда осознал, что что-то пошло не так.
В женской наготе для бога ламаров давно нет ничего секретного. Голая женщина и голая, но, когда Тэйэр поднялась, потянулась, наслаждаясь свободой от болота, он заметил, что она свободна не только от коварных фейри, но и от одежды. И тут бог ламаров зарделся, как мальчишка. Уставился на диву дивную в свете луны и обомлел. Кто он. Откуда он. Что там было. Какая бывшая любовь его звала с другого берега. Тут си… голая женщина, которая светит грудью, обмазанной в грязь, с торчащими из-за холода… в общем, не важно. Кристофер, приоткрыв рот, опустил глаза от груди девушки вниз по тонкой талии и животу, когда она перед ним повернулась, и остановился на бёдрах, так удачно выставленных перед ним, когда она как специально встала на носочки и потянулась. Святой отец Люциан, спасибо. Просить, чтобы она ещё наклонилась, пока он сидел на траве и любовался видом, стесняясь сказать, что: «Тэй, одежды... это самое… ну… нет?», было бы верхом наглости с его стороны.
Тэйэр подарила ему несколько прекрасных мгновений. Без свиданий, попыток заговорить зубы или необходимости расщедриться на подарки, выпивку или горячие и почти искренние признания в любви до брака, романтичной могилки на двоих и вечной памяти о чистой и непорочной любви.
Это лучшее вознаграждение за спасение.
И тут она поняла.
Первую фразу фалмари, высказанную на эмоциях, Кристофер с чистой совестью проигнорировал. Сказочный вид вот-вот упорхнёт у него из поля видимости, а все мыслительные процессы молодого ламара сконцентрировались где-то там. Совсем не в голове. Рефлексов хватило на то, чтобы пялиться на красоту и млеть от неё. Спасибо, что не потянул к ней грязные ручки, чтобы лично убедиться, что дивная красота ему не предвиделась, а вполне реальная и мягонькая на ощупь.
- Я не смотрю, - бросил Кристофер, когда его отхлестали словами, и деланно отвернул лицо, старательно делая вид, что это не он тут пялился, что он не косится глазами и не представлял себе, где и как там выделяется изгиб тела спутницы в лунном свету. В общем. Он окончательно убедился, что с болотного дна достал не обманку-чудовище, а Тэйэр. Ну, как знал. Чудовище же не будет выглядеть так… привлекательно?..
Кристофер подумал, что поступил правильно. Он на уровне рефлексов удержался от превращения, потому что не собирался задерживаться в воде. Ему хватило времени, чтобы использовать заклинание и вытолкнуть их на поверхность, а если бы нет… Это было бы самое неловкое возвращение в лагерь из всех. Парень и девушка поднимаются по горе, чтобы добраться до своих вещей, прикрываются листьями папоротника, потому что больше нечем, размазывают по телу грязь с болота, и постоянно друг друга тыркают, потому что кажется, что кто-то косит глазами и рассматривает. Два взрослых ламара, но чистые подростки по шуточкам и поведению, потому что стыдно.
Так и сидели они в гордом и смущённом молчании. Каждый смотрел в сторону. Он на юг, она – на восток. С болот квакнула жаба.
Отлично посмотрели на огоньки.
Кристофер вспомнил, что он мужчина, и стянул с себя мокрую и грязную рубашку через голову, сцепив её за спиной. Выкрутил, чтобы лишняя вода с неё вышла и вещь не казалась такой отвратительно на вид, а потом протянул её Тэйэр, коротко глянув на неё через плечо, оправдывая жест глазами тем, что надо же видеть: берёт она вещь из его рук или не дотягивается.
- Возьми.
Он бы отдал ей штаны, но стыд перекочует с одного на другого.
Кристофер поднялся, давая девушке время, чтобы одеться и хоть немного прикрыть свою наготу. Он выше, чем фалмари, но в силу определённых причин это слабое утешение для Тэйэр. Ей придётся довольствоваться малым, пока они не вернутся в лагерь и не доберутся до вещей. Вещей…
- У тебя запасные штаны есть?..
Он не жаловался. Вид прекрасный, но они собирались идти к Комавита. До ближайшей деревни шагать не меньше пяти дней и им не по пути. Сделать одежду из подручных средств, уподобившись фейри? Или она весь путь проделает в истинной форме, чтобы он не покушался на красоту её чудесных и открытых форм? Кристофера очень волновал этот момент. Прям очень.
- Нам придётся карабкаться наверх. Все вещи остались в лагере, а здесь опасно, - Кристофер старался говорить на отвлечённую тему и не смотреть на девушку. Размышления об их положении помогали ему успокоить кровь, пульсирующую у него в ушах, и задуматься о чём-то более важном, чем голая спутница. – Мы попали на территорию бескрылых фейри. Сейчас я не чувствую их присутствия, но они могут вернуться и… - ламар не договорил и замолчал. Он увидел то, что стёрло из его мыслей образ Тэйэр.
Кристофер отдалился от девушки и по склону спустился к древесному корню, торчащему из земли. В лунном свету, который не дарил полной видимости для ламарского зрения, Аллор угадывал знакомые очертания и опасался, что он не ошибся. Он прикоснулся к древесному корню и не почувствовал в нём магии. Это был корень Комавита и он умирал.

- Я не понимаю… - он смотрел на отмирающий корень и не мог поверить своим ощущениям. Как из него могла уйти магия? Почему это произошло? Он создал его, годами Комавита крепло, разрасталось по острову, питая земли ламаров, поддерживая их магический мир. Это дерево – сердце Фалмарила, но оно умирало.
«Это я с ним такое сделал?» - бог попытался влить магию в корень, прикоснуться к сознанию древа, но мёртвые не откликаются на зов живых. Он ушёл в пустоту и растворился, не принятый им. Аллор начинал медленно понимать, что он сделал что-то непоправимое и исправить эту ошибку – ему не под силу в смертном теле.
Он медленно повернулся, осматривая местность вокруг болот. Листья папоротника перестали расти здесь. Деревья стояли голыми и засохшими корягами, с которых свисали старые листья и лозы, отдалённо напоминающие о расцвете жизни, которая была здесь много лет назад. Как он мог не замечать этого? Он настолько погрузился в свои страдания по смертной, которой давно нет с ним, что пропустил миг, когда его собственный мир начал умирать.
Корни Комавита выглядывали из-под земли. Один из них торчал из болота, где они с Тэйэр боролись за свою жизнь. Мёртвый, иссохший, как и надежда жителей леса на жизнь в мире и радости.
- Да… Сейчас… - Кристофер отвечал спутнице, соглашаясь с ней, но мыслями присутствовал далеко от неё. Он думал об умирающем дереве жизни. Как далеко зашло омертвение? Они видели долину, наполненную цветами, пышными деревьями, папоротниками и фейри, которые должны заботиться о природе и лечить все искалеченные деревья, которые не пощадили смертные, но в этом месте их не было. Оно стало пристанищем для бескрылых. Это они с ним такое сделали? Перестали заботиться о природе назло ему за бескрылое проклятье, которое он наслал на них своим бездействием?
Тэйэр упрашивала его уйти и оставить дерево. Она права. Сейчас он ничего не может изменить. Он с трудом спас её от фейри и сам понимал, что им нельзя оставаться у болот, пока не наступит рассвет. Фейри опасны в любое время, но ночью их сила возрастает и дурман, который они насылали на них, действует и на его смертное тело тоже. Второго шанса может не быть.
- Женщина? – Кристофер повернулся к спутнице. Он перестал концентрировать внимание на её внешнем виде, чем должен был избавить Тэйэр от неловких моментов и глупых шуток. – Она не вернётся.
Он не мог рассказать Тэйэр всю правду. Легенды о Фильер ходили много лет, ей воздвигли храм у источника, ей посвящали праздники и песни. Она прожила короткий век обычной смертной, которая запомнилась историей-трагедией о бесполезной привязанности женщины, которая умерла раньше, чем прошёл год после последней встречи с Аллором. Он в теле молодого ламара, который не мог лично знать Фильер и влюбиться в рассказы о ней настолько сильно, что фейри заманивали его на смерть её голосом и обликом.
- Бескрылые могут насылать морок. Не только иллюзии, которые пугают. Иногда они показывают то, что когда-то имело значимость, и будят эти воспоминания, - Кристофер говорил туманно, пока они шли по склону, огибая скользкие камни и примятую траву после их неудачного падения. – Давай руку, - он протянул ей руку, предлагая помощь. Тэйэр в отличие от него потеряла всю одежду, включая обувь, а гулять босиком по острым камням, грубым корням или скользкой траве, неудобно и больно.
Посмотрев на босые ноги девушки, стараясь не пялиться ей на бёдра (спасибо, что рубаха такая длинная), он прикидывал, как лучше поступить с девушкой.
- Ты поранишь ноги.
Кристофер не сомневался, что она уже вся в синяках и ссадинах после чудесной прогулки на ночь, но не хотел добавлять к ним новые порезы, которых можно избежать.
- Залезай мне на спину. Я тебя понесу, - подумав, что идея может не понравиться Тэйэр, ламар поторопился предложить другой вариант: - или… можешь идти впереди, и я тебя подхвачу, если начнёшь падать.
Второй вариант мог обеспечить ему хороший вид и скорее послужил бы причиной, почему ему самому понадобится кто-то, кто поймает его, когда он засмотрится на девушку и приложится носом о землю от восхищения девичьей красотой.

Кристофер ожидал от спутницы насыщенной реакции на предложение прокатиться верхом или щеголять перед ним в одной рубахе, но Тэйэр вопреки его ожиданиям проглотила предложение, не возмутилась и не смутилась. Так и так, словно побитый мокрый щенок, который вынужден идти за хозяином, чтобы остаться в живых. Он не понял, почему девушка так отреагировала на его предложение. Да и на него ли? Парень не замечал очевидного, но задержался взглядом на лице фалмари, будто до последнего надеялся, что сможет прочесть скрытый подтекст. Не смог, и тоже проглотил это. Обиделась, что он не рассказал всего и не поделился с ней секретом? Или что-то, что он старался не замечать?
Он присел на колено, подставил девушке спину и подождал, пока она крепко ухватится за него.
- Держишься? – штатный вопрос. Он чувствовал, как её руки обнимают его, но что-то подталкивало его говорить на любую отвлечённую тему, чтобы разбить стену неловкости – он чувствовал, как она окружает и давит, но не понимал, что создаёт её.
Подхватив девушку под ноги, Кристофер на секунду-две задержался. Идея казалась ему хорошей, пока он не осознал все минусы отсутствия одежды. Да, на Тэйэр была его рубашка, которая почти доставала ей до колен, пока она стояла, но, когда девушка оказалась у него на спине, рубашка поднялась, а у него перед глазами замелькали белёсые голые коленки, а вот ладони коснулись открытой кожи. Он порадовался, что Тэйэр не видит его лица, но чувствовал, как кровь прилила к щекам. Пытаться всеми силами натянуть рубашку на её бёдра – это сильно очевидно, да?..
Так и шли. Кристофер старательно делал вид, что не думает о голых бёдрах, а Тэйэр, кажется, не смущалась положения и отдыхала у него на спине.
На подъеме вверх Кристофер пожалел о предложении. С тяжёлой ношей, которая до усталости казалась ему пушинкой, он тратил в три раза больше сил, но терпел и пыжился, чтобы девушке было удобно. Он же мужчина! Ламар не жаловался, но раз смачно споткнувшись, едва не клюнул носом в землю, он устоял и сделал вид, что всё так, как он планировал. Так, проверял: крепко она держится или нет. На всякий случай постоял немного и снова зашагал вверх, стараясь выбирать дорогу. Тэйэр пыталась не сидеть на месте и облегчить ему задачу. Иногда у неё хорошо получалось расчистить путь или удачно сместиться и не чесать ему рёбра коленями, а иногда земля и листья сыпались ему на голову или в глаза. Кристофер отряхивался, как собака, фыркал носом и отплёвывался от листьев и грязи. Раз он попытался прочистить глаза, но, когда освободил одну руку, почувствовал, как его драгоценная ноша начинает сползать по нему, словно кошка, которая вцепилась когтями в дерево и медленно-медленно, сдирая куски древесной коры, жопой сползает вниз. Он тут же плюнул на всё, подхватил её и побрёл дальше.
На золотой тропе Кристофер успокоился. Бескрылые не пустились за ними в погоню и не подгоняли их мороком. Он больше не слышал чудесного голоса и девушка не мерещилась ему. К счастью. Может, он разрушил этот круг зависимости, когда нашёл в себе силы оторвать взгляд от лживого воспоминания и кинулся спасать Тэйэр? Кристофер думал об этом в молчании, потому что идти и говорить у него не хватало дыхания и сил. Появление фейри он расценил с толикой сарказма, который проглотил из-за сбитого дыхания.
Эта проказница вывела их к обрыву, с которого они весело покатились к бескрылым. Может быть, она пыталась показать ему корни Комавита? Или это случайность? Кристофер шумно выдохнул через нос и последовал за фейри и её подругой, надеясь, что дорога окажется короткой и в конце он получит что-то стоящее за свою ночную прогулку. Он не ожидал, что фейри выведет их к озеру, но отдалённо порадовался возможности смыть с себя грязь и дать отдохнуть ногам, рукам и спине. Тэйэр получила даже больше, чем рассчитывала.
- Отлично, и комплект одежды тебе нашёлся, - устало пошутил ламар, смотря на девушку.
У них есть вода, они живы. Можно отдохнуть после опасного приключения.
- Здесь? – с сомнением спросил ламар, осматриваясь.
Всё его измученное нутро орало и умоляло, чтобы ответ был «здесь». Он никуда не хотел идти. Можно издохнуть прямо здесь, он не против.
Когда Кристофер остался без ноши, а Тэйэр на время забыла о нём и пошла к воде, он рухнул на землю, откинулся на спину, раскинув руки-ноги, уподобляясь морской звезде на солнцепёке, и пытался отдышаться после утомительного пути. Нет, хватит с него на сегодня мужских подвигов. Девушку выгулял, спас от чудовищ, прокатил верхом на себе (буквально) и доставил её до природной купальни. Задача выполнена.
Кристофер подумал об опасности, когда Тэйэр уже вошла в воду. Он не знал, что это за озеро и можно ли доверять фейри, но фалмари его не слушалась.
Как только она окликнула его по имени, Кристофер быстро поднялся и сделал вид, что это не он лежал и умирал на земле в позе медузы, а он вполне себе крепкий и бодрячком и можно ещё пару раз бегом туда и обратно по горке и с девушкой на плече, на спине, на руках – как изволите. Мы есть ламарский богатырь.
Кристофер с сомнением посмотрел на озеро, стянул с ног ботинки и с первым шагом босой ногой тихо шикнул себе под нос. После купания в болоте вода вместе с грязью залилась ему в ботинки и он всю дорогу хлюпал в них, растирая ноги в кровавые мозоли (и иногда завидовал Тэйэр, что её обувь почила в болотной жиже навсегда). Ступив в воду, ламар задержался, чувствуя, как родная стихия оттягивает усталость из тела и снимает жар. Он вошёл по пояс и прислушался. Ничего живого вокруг он не слышал. Ни поблизости с озером, ни в воде. Только он и Тэйэр. Это выглядело странно. Несмотря на преследующее его чувство, он нырнул в воду с головой, смывая с тела грязь и растирая следы запекшейся крови.
Он оказался рядом с Тэйэр, чувствуя умиротворение после изнурительного пути и пережитого стресса на двоих, и поднял голову. Звёздное небо раскинулось над их головами. Звёзды ярко мерцали, и Аллору казалось, что они близко – можно достать ладонью. Иллюзия без волшебства. Он отвлёкся от созерцания неба, перевёл взгляд на девушку и улыбнулся. Взгляд с её лица поднялся к её волосам.
- У тебя… головастик в волосах, - Кристофер широко заулыбался, пытаясь сдержать смех.
Встреча с бескрылыми осталась в прошлом и не казалась такой ужасной и страшной. Она больше не пугала.
- Я не знал, что здесь есть озеро, - Аллор осмотрелся, пытаясь понять, где они находятся.
Вода ближе к берегу замерцала голубыми точками-огнями, словно планктон, которого ночью вынесло на морской берег. Магические огни приблизились к ним, и Кристофер с девушкой смогли рассмотреть, как огни поднимаются от воды и улетают вверх, наполняя воздух вокруг них. Они услышали музыку, как сотканную из воды, ветра и земли, из жизни и света. Она разносилась над поверхностью озера – это пели фейри, собираясь возле древа, и эхом их голоса разносились по долине. Казалось, что каждое дерево подхватывает их напев и вторит им шелестом листвы.

Кристофер с улыбкой наблюдал за попытками девушки избавиться от жителя в её волосах. Несчастный головастик, который не понимал, что происходит, а если бы понимал, то орал бы на всю округу, что его похитили ламары из родных болот и мамка с папкой найдут их и утопят в том самом болоте, как нарочно больше путался в волосах девушки и глубже нырял в её пряди. Ламар подумывал подплыть ближе и помочь Тэйэр с её неприятностью. Он-то головастика видел, а она искала его в другом месте, но фалмари так забавно смотрелась со стороны, что Аллор не лишил себя удовольствия наблюдать за ней. Стоял и улыбался, смотря, как она крутится. В этом вся Тэйэр. Ему начинало казаться, что он давно её знает, и чем больше он её узнает, тем меньше вспоминает о прошлом.
Несчастный головастик с тихим плюхом упал в воду и обиженно поплыл от парочки, пока его снова не поселили в чьи-то волосы. Хорошо, если в волосы, а не куда-то в другое страждущее место.
Ламар удивился, когда девушка позвала его по имени и направилась к нему. Он собирался сказать, что в его поступке нет ничего необычного. Ну, помог. Ну, спас. И что? Он никогда не рисковал своей жизнью на самом деле. Бог бессмертен. Он может убить тело, в котором ходил по земле, потому что оно по-прежнему принадлежало смертному, но сам вернётся к братьям и через год сможет снова подобрать себе другое тело. Но для Тэйэр его поступок выглядел иначе.
Кристофер опешил от внезапных девичьих объятий. Тэйэр чудом не утопила их в озере на радость и смех фейри, но гордый ламар не сдавался – каким-то сказочным везением он смог удержаться на ногах и подловить девушку, мысленно радуясь, что в воде вес тела ощущается иначе и его усталость не сделала плохой погоды. Он внимательно посмотрел на девушку, которая за прошедший день трижды, если не больше, оказывалась с ним лицом к лицу так близко, что он уже наверняка мог нарисовать в памяти черты её лица, когда закроет глаза. Чётко и без ошибок. Она смотрела на него большими глазами, и хотя Аллор улавливал в её жестах и мимике неловкость и смущение, когда она прятала от него глаза, было в этом что-то, что будило в нём…
Он почувствовал, как сердца что-то коснулось, так явно, а потом опустил взгляд и понял, что его груди коснулись буквально. Грудью. Рубашка, в которой Тэйэр влезла в воду, промокла основательно и до нитки и, несмотря на общий потрёпанный вид и наличие не выстиранных пятен, облепила её тело по фигуре, прижавшись тонкой тканью к… естественным формам, которые после неожиданных и пламенных объятий Тэйэр оказались не в воде, а над ней. В этот момент откровенного открытия, созданного стечением разных обстоятельств, Кристофер очень надеялся, что фалмари не прижмётся к нему чем-то ещё.
Как испортить романтичный момент. Кристофер Ламиран к вашим услугам!
Ламар отвлёкся на глупости юношества, подогретые старыми забытыми чувствами. Он не заметил, как в окружающем их мире, пестрящем магическими огнями, музыкой фейри и ночным светом, пролитым на поверхность озера, что-то изменилось. Аллор предчувствовал подвох, когда входил в воду, но забылся, когда снова оказался рядом с девушкой, которая оказалась ему дороже, чем воспоминания о первой смертной любви.
«Я не смотрю!» - хотел он бросить, но покраснел, как мальчишка, и поднял взгляд, надеясь, что она ничего не заметила.
Ага, как же.

А она взяла и не заметила!
Кристофер в мыслях с облегчением выдохнул. Девушка имела прекрасную возможность съездить ему за всё хорошее, оттягать за ухо в назидание или утопить в озере и не мелочиться, а он бы отнекивался и напоминал ей о чудесном спасении, что он же её спас – этого достаточно, чтобы не калечить спасителя! Но ничего этого не произошло и Аллор начал понимать, что причина, по которой фалмари оказалась рядом с ним и завела этот разговор, настолько глубоко въелась в её чувства, что их не разбить о мальчишескую шалость и секундное баловство юношеских мыслей.
В её глазах он увидел знакомый огонёк. Влюблённость. И всё встало на свои места.
Тэйэр прикасалась к нему, дарила ему лёгкую и ненавязчивую ласку и рассказывали истории из жизни, не случайно вспоминая одну влюблённость за другой. Он бы зардеться или разозлиться на упоминании других мужчин, сам не понимая почему, когда в груди клокочет ревность, подпитанная чужими неосторожными словами. Как так, быть с ним и вспоминать о других? Это ущемляет самолюбие, колет, как ёж, которого сунули за шиворот, и говорят, что он милый – самое дорогое отдали, держи и страдай. Он бы посчитать, что Тэйэр его предупреждает заранее, что все горячие ламарские парни, которым когда-либо пришло в голову испытать влечение к Тэйэр, заканчивали бесславно и болезненно. Рассказ-предупреждение. Как если бы она рассказала об отце, который непременно явится и за свою любимую кровиночку-дочь переломает руки-ноги и ещё под зад пинков надаёт на прощанье неугодному кавалеру. Сейчас бы оттолкнуть девицу-несчастье, вспомнив, через какую молотилку приключений они прошли ради этих минут спокойствия и взгляда в глаза и помиловаться чуть-чуть в тишине, но нет. Стоит, слушает и, как ни странно, думает.
- Ты мне... очень дорог.
Бам пяткой по колену.
- Очень.
По второй колену БАМ.
Она продолжала говорить, обрывая мысли, едва пыталась озвучить. Метание из мыслей и чувств, которые слишком сложно выразить словами и жестами, когда не знаешь, как себя повести и в каждом поступке чувствуешь себя идиотом. Кристофер понимал это чувство, но разделял ли?.. Он спрашивал себя в эти короткие мгновения и с горечью видел реальность. Не свою первую почившую любовь, нет. Он не был честен с Тэйэр до конца. Она видела перед собой молодого ламара, который говорил странные вещи, знал слишком много для своего возраста, но всё равно вёл себя как непутёвый самовлюблённый мальчишка. Которому больше тысячи лет, ага. Она ничего не знала о нём, но за дни, проведённые вместе, за все передряги, успела проникнуться к нему чувствами.
Он ожидал, что вот сейчас. Прям сейчас она скажет, что любит, и он не найдёт слов, чтобы всё ей объяснить и не ранить словами, но она сделала невозможное.
Женщины загадочные. Говорит, что они друзья, а сама целует... целует.
Не то чтобы он был сильно против или против такого поворота вообще, но хотел быть честным.
Аллор пытался вставить слово.
- Тэй…
Поцелуй в уголок губ.
Он должен сказать.
- Тэйэр.
Поцелуй во второй уголок.
«Это безумие».
Она смертная, он – бог этого народа. Их отношения невозможны. Он испортит ей жизнь, как поступил с Фильер, поддавшись чувствам. Люциан назвал девушку игрушкой в руках сына и был прав, но Аллор понял это слишком поздно, когда «игрушка» сломалась. И вот в его руках другая девушка, молодая, красивая, говорит о чувствах и ждёт его ответа, оставляя дорожку из поцелуев, сама себе противоречит, а он во второй раз пытается поступить правильно.
- Тэйэр, - он нашёл в себе силы заговорить, взял её лицо в ладони, коснувшись розовеющих щёк, постарался заглянуть ей в глаза, а потом взгляд упал на искусанные губы. Он подумал, что поступает неправильно и крадёт ещё одну короткую жизнь. Ей нельзя его любить, но ему её – можно. Он наклонился, коснулся её губ раньше, чем она снова от неловкости или волнения скажет хоть слово.
Мир не рухнул им на головы. Люциан не пустил молнию в своего младшего непутёвого сына. Небеса не развернулись, и озеро не превратилось в пылающее пламя Бедны. Ламар почувствовал, как пламя наполняет его лёгкие на вдохе, как в груди тяжелеет сердце. Аллор знал это чувство, но познавал его заново. Не бывает двух одинаковых историй. Каждый раз, когда он спускался на землю в свой праздник, он надеялся встретить любимую в новом перевоплощении. Такую же, но вместо Фильер он встретил Тэйэр. Совершенно не похожую на неё. Она казалась ему ребёнком, лёгкой, весёлой, с задором и постоянным шилом в одном месте, но она вызывала у него улыбку и гнала из взгляда тоску, а из сердца камнем павшее одиночество.
И от мальчишеского ничего не осталось. Может, немного, когда он пошёл наперекор здравому смыслу, во всю глотку оравшему ему в уши, что он поступает неправильно. В груди отчаянно билось сердце, и пока он целовал её губы, забыв о болотах, первой неудачной попытке и дружеском поцелуе, все его мысли занимала Тэйэр. Не её облик, нет. Кристофер забыл об этом, когда притянул её к себе под водой, увлекая в объятия одной рукой под талию, а вторую не отнимал от её щеки, словно боялся, что она уплывёт от него, окатит водой, хлопнув по кромке рыбьим хвостом, а потом весело рассмеётся девичьим заливистым смехом, потому что он полный дурак.
- На вкус как головастики? – глупо пошутил Кристофер и улыбнулся. Он знал, что должен сказать Тэйэр о себе, но не сейчас, поэтому смотрел на неё, не отпуская из объятий, не отнимая руки от лица и склонив голову, почти касаясь лбами.
Водная гладь успокоилась, пока они замерли в озере и увлеклись друг другом слишком сильно. Голубые огни окружили их, заискрилась поверхность озера, насыщая воздух магией. Аллор заметил, что где-то поблизости оставался живой корень Древа, и он напитывал это место магией и поддерживал в нём жизнь, но самое важно здесь – в его руках.
- Мне казалось, что у друзей не принято целоваться, - ещё одна шутка, чтобы разбавить неловкость или вогнать девушку в краску. Он не знал, просто с Тэйэр Кристофер чувствовал себя легко, и на душе стало тепло и светло.

Аллор годами наблюдал за жизнью смертных со стороны. Он погружался в чужие чувства, пытаясь понять их, но никогда не был до конца честен с самим собой – демиург не мог ощутить на себе всех чувств. Он выглядел как не от мира сего и вёл себя так же, потому что, по сути, едва ли имел что-то общее с ним. Он и его братья создавали народы Рейлана по своему подобию, дарили им частицу себя, но никогда не испытывали всех тех болей и радостей, которые переживали их дети. У них даже понятие семьи отличается от общепринятого и понятного у смертных, и любовь и привязанности у него тоже другие. Аллор иногда слышал, как реагирует настоящий хозяин тела – Кристофер Ламиран - на девушку, что была рядом с ним, но сам не чувствовал того же и понимал едва ли половину из всех эмоций, которые роились в нём.
Он восхищался своим народом. Каждый раз ламары удивляли его, изобретая что-то новое. Аллор, как ребёнок, наслаждался творениями их рук и часто задумывался, как они создают своими руками такие удивительные и прекрасные вещи. Он вот не мог. Даже музыка, которую он создавал, отличалась от той, что писали его дети, и он не пытался им уподобиться и познать все стороны смертной жизни. Аллор считал, что познавал любовь и влюблённость – эгоизм, как называл это отец, и тщеславие, но насколько эти чувства схожи с тем, что испытывает Тэйэр?.. Он не просил от фалмари больше того, что она давала сама взамен на его действия и слова, и понимал, что сам не сможет дать ей больше объятий, ласки и трёх пригоршень приключений и бед. Он расскажет ей правду, а что потом? Оставит её с болью и осознанием, что она напрасно согласилась отправиться с ним в путешествие, что лучше бы он не спасал её от разбойников и что прогулка до рынка работорговцев милосерднее, чем обещание взаимной и крепкой любви на несколько недель или меньше. Аллор старался не думать о братьях и о Вратах, которые могут закрыться с дня на день. Он не может остаться в мире смертных дольше отведённого ему срока, а ещё он должен восстановить баланс и вылечить древо, чтобы мир, в котором живёт Тэйэр, не погиб, потому что тогда не будет ничего. Ни мира, ни девушки, которая ему дорога.
Эта девушка его удивляла. Один поцелуй – негласное признание и замалчивание проблем, закончился погружением в воду. Охладить пыл молодого ламара и вовремя прервать его намерения, а, впрочем, вкладывал ли он в них что-то кроме взаимных поцелуев и объятий? Когда бы ещё он погонялся за ней под водой, пытаясь снова увлечь в объятия и хвастовито показать, что он быстрее. Они вели себя как сущие дети, но не испытывали неловкости за баловство. Ему нравилось почувствовать себя безответственным сегодня, а всё остальное он оставлял на завтра – все проблемы и острую, жгущую необходимость их решать.
Завтра так завтра. Он не спорил. Усмехнулся, поспешил к берегу первым и вышел босыми ногами на колкий песок. Кристофер бросил взгляд на девушку через плечо, провожая её взглядом. Он безгранично устал за день и отдал последние силы на шутовство, гоняясь за ней под водой, но эта усталость была приятной. Сев на берегу, он дал Тэйэр возможность избавиться от мокрых вещей и влезть под холщовку в поисках тепла. Он сам бы избавился от мокрых вещей, потому что спать в мокрых насквозь штанах, подставляя их ночному ветру, - удовольствие выше его сил, но плюхнулся задницей на землю, подтянул к себе закутанную девушку, чтобы быстрее её согреть, и удивительно быстро заснул.
***
Тэйэр кричала. Аллор проснулся от её крика, подобрался, не разбирая, что произошло. После резкого пробуждения он не понял, какое время суток, где они находятся, и не вспомнил, что было вчера. Он пытался найти девушку взглядом и причину, по которой она кричала. Бескрылые фейри? Болотники? Змея? Бывший незадачливый любовник? У него что-то выпало? Что?
Он увидел её лежащую на земле, в слезах и испуганную до истерики, но не это напугало.
Спрашивать, что произошло, бессмысленно?.. Аллор смотрел на неё и не находил объяснения тому, что он видит. Ему показалось, что это кошмарный сон или морок от бескрылых фейри в наказание за то, что он посмел от них отвернуться, или воспоминания о Фильер и наказание его подсознания, которое ему мстило за новую привязанность. Но всё происходящее оказалось необъяснимой реальностью. Он опустился перед девушкой на колено, протянул руки, пытаясь коснуться и утешить, хотя сам не мог подобрать ни единого слова, чтобы успокоить её и заверить, что всё хорошо и ей не о чем волноваться. Бог почувствовал себя бессильным.
Она исчезала у него на глазах, как рассветный туман.
- Тэйэр, - он коснулся её плеч; почувствовал плотное что-то, но не тепло, которое рассчитывал ощутить, и не воздух, сохранивший её очертания. – Не плачь.
Гениальное предложение!
- Всё хорошо.
Сам-то в это веришь?
- Мы всё исправим.
Как?..
Он не знал, что случилось за то время, пока он спал, или пока они оба спали. Из-за чего она стала такой? Может, из-за того, что на ней вчера спала Тавел? Насыпала на неё магии и вот результат?.. Кристофер перебирал самые непредсказуемые и невообразимые предположения, но ничего не мог сложить в общую картину.
- Что произошло? – он завалил её вопросами, надеясь, что она отвлечётся, перестанет рыдать и даст ему хоть какую-то зацепку. – Ты что-то сделала? Что-то выпила? Съела?

От «ничего» девушки не превращаются в призраков с наступлением рассвета. Кристофер видел свои руки на плечах у Тэйэр. Вполне себе осязаемые и принадлежащие обычному смертному, который не исчезает. Он и подумать не мог, что проблема связана с озером. С фойрровым озером, которое не понравилось ему с самого начала, потому что он не помнил этого места, не знал, зачем фейри привели их сюда и чего хотели. Он заглушил свои подозрения усталостью и желанием найти что-то хорошее – отвлечься на девушку, которая ему нравилась, чтобы не думать о серьёзных вещах. Аллор упускал что-то важное, но, пока Тэйэр бесновалась у него в руках от истерики, а он пытался удержать её и придумать, как всё исправить, показалась Тавел.
Фейри запищала, закружилась, затрещала трещоткой о вине.
- Не знала что? – Кристофер перевёл взгляд на фейри. Она знала больше, чем говорила, но едва ли он сумел завладеть её вниманием, как появилась вторая крылатая подруга и обе занялись друг другом, отдавая лишь крохи информации, которую он пытался понять. Ламар отвлёкся от Тэйэр, которую по-прежнему держал за плечи, но перестал уделять ей столько внимания и заботы – он вникал в чужой разговор и медленно терял терпение от того, что слышал.
Вода. Это сделала вода, но почему только с Тэйэр, а не с ним? Он же тоже купался в воде. Может, она хлебнула её? Или пробыла в воде дольше него?
- Рассказывай, что это за озеро.
Фейри заговорила, оправдываясь и пытаясь доказать ему, что они ошиблись. Да, они ошиблись, когда привели Аллора и девушку на озеро и не проследили за тем, чтобы они не искупались в нём, иначе оба бы погибли на радость старой мести обиженных фейри, но они делали это постоянного – загоняли смертных к озеру и отдавали их Хранителю, чтобы он жил, и считали это нормальным. Аллор не любил бескрылых фейри и, несмотря на их горе и злобу, имевшие существенную причину, он стыдился их, потому что они утратили нить между своим ущемлённым народом и им. Он создавал их светлыми и миролюбивыми созданиями, но вот что случилось с ними, когда бог забыл о них и стал глух к их мольбам и слеп к горю. Они научились приспосабливаться и выживать.
- Я не такими вас создавал! – разозлился Громовержец.
Он забыл, что перед ним сидит Тэйэр, которая слышит его слова и может всё понять. Она не знала языка фейри и всё, что было сказано ими, сотканное из догадок, оставалось лишь между ними и демиургом, пока он сам не позволил себе взболтнуть лишнего на эмоциях. Он виноват, что они вынуждены бороться с алчными людьми самостоятельно, что не стал для них достойным защитником, который приведёт этот мир к балансу, но баланс заключается в равновесии сил – доброго и злого. Если уничтожишь одно – погибнет другое.
Фейри испуганно вздрогнули, отлетели от него, словно боялись, что в назидание получат по именной молнии или станут теми бескрылыми, которые живут на болоте и варятся в собственной ненависти к себе, богу и миру. Они были обижены на Аллора, но ничего не могли сделать, когда он оказался перед ними.
- Где ваш Хранитель?
- Я… Я покажу.
Кристофер собрался поднять и уйти, но испуганная девушка, которая начинала злиться от неведения, обратила на себя внимание. Он понимал, что Тэйэр страшно и она ничего не понимает. Речь идёт о её жизни, но теперь Аллор понимал, что должен сделать, чтобы её спасти.
- Это озеро питает Хранителя вод. Все, кто в нём искупается, станут частью магического круга. Чтобы освободить тебя, мне нужно найти Хранителя и помочь ему, - он не мог объяснить всего, но это лучше, чем молчание. У них мало времени на разговоры. – Ты можешь идти? – Аллор попытался помочь ей подняться. Он не хотел оставлять её одну.
- Я могу присмотреть за ней, - тут же отозвалась Тавел, предлагая свою помощь, но, увидев взгляд ламара, стушевалась и замолчала.
Фейри показывали дорогу. Они уходили дальше от озера и глубже в лес.
Аллор оставил несколько духов-хранителей по Фалмарилу, чтобы они охраняли вверенный им мир и вели его к процветанию. Все хранители получали магическую милу от Древа и питались от корней, навечно оставаясь привязанными к месту. Громовержец пытался вспомнить, кого ещё он оставил в помощниках для фейри из неосязаемых духов, питающихся от магии Комавита. Фейри следили за состоянием леса, но воду он поручил другому Хранителю. Вот только где он? Где источник его силы?
Аллор не доверял фейри. Дорогу к месту, огибая заросли и корни, торчащие из-под земли, они прошли в молчании. Он увидел небольшой озеро между деревьями, скрытое от постороннего мира густыми зарослями – оно питало основное озеро, но находилось от него в отдалении. Из мутно-зелёной воды выглядывали валуны разного размера и формы. Кристофер видела на них водный узор, высеченный магией – это его знак, но в дневное время, когда Хранитель спал и набирался сил, они выделялись слабо угадываемым рисунком на тон-два темнее камня.
- Посиди здесь, - он помог девушке сесть на траву и отошёл от неё.
Аллор чувствовал магию, но настолько слабую, что едва различал нити силы, которые проходили сквозь воду. Один из корней Комавита находился под водой, бог ламаров чувствовал, как под ним мерцает и слабо блещет энергия его Хранителя; она перетекала из одного озера в другое, но сейчас он здесь весь целиком. Громовержец чувствовал что-то ещё, не похожее на след от тёмной магии. Чужой алтарь, который воздвигли на месте его силы. Аллор не понимал, кому он принадлежит, но чувствовал, как от земли эхом прошлого звенит жертвоприношение. Он увидел, как пролитая кровь стекает в воду, как она загоняет хранителя глубже под корневище и отравляет это место. Слабые рисунки загорелись на деревьях, высеченные рукой осквернителей.
- Это место – источник силы Хранителя. Когда-то давно его осквернили, и Хранитель потерял связь с древом, поэтому он слабнет, но задача Хранителя – любыми способами защищать это место и поддерживать в нём жизнь. Они придумали, как это делать, избавляясь от гостей, - пояснил Аллор. Молчание не внушает доверия и не успокаивает. Ему легко говорить, потому что сам он вполне осязаем и не становится частью круга. – Я постараюсь всё исправить.
Кристофер сел на берегу озера, достал из-за пояса флейту. Мелодия тихо полилась над водой. Первое время ничего не происходило, казалось, что Кристофер издевается над спутницей, решив поиграть на музыкальном инструменте вместо того, чтобы действительно ей чем-то помочь, или играет у неё на похоронах, но потом вода в озере начала меняться. Все старые метки чужого капища загорелись на земле и на деревьях, их тонкими голубо-синими змеями заполнил свет родной стихии ламаров, излечивая их магией и выжигая светом. Воздух наполнила сильная магия, как порыв морского бриза, брызнувшего в лицо дыханием океана. В смертной оболочке Аллор не был всесильным или вполовину таким могущественным и сильным, но всё же он кое-что умел и мог, и флейта – это единственная связь между его силой и миром смертных. Он платил своей собственной маной, чтобы вычистить это место, но, несмотря на то, что чужая магия таяла в воздухе, Тэйэр оставалась такой же неосязаемой как прежде. Она исчезала.
Аллор очистил это место от зла, и музыка смолкла.