Так уж заведено в монархических государствах: ты восседай на троне с гордо поднятой головой и принимай своих подданных, выслушивай их "жалобы, отзывы и предложения". Порою это длится невыносимо долго, но бывают некоторые исключения, кои вводили на данный момент многие нянюшки и доктора королевы. Они без конца рекомендовали Мире не перегружаться, особенно, в последнее время.
Принимали, правда, не всех, но большинство. На самом деле эльфийка любила общаться с теми, кто просил аудиенции с ней. Она была мудрой правительницей, которая предпочитала придерживаться хороших отношений с народом, по возможности стараться выслушать каждого, понять, как они живут и что ими движет, чтобы обеспечить Гвиндерилу прекрасное будущее. Мира, конечно, глубоко верила в то, что ее сын возьмет от нее такое замечательное качество и преуспеет в этом деле гораздо лучше, чем она.
Но, в последнее время, ди`Кель все чаще чувствовала, что эти приемы давались ей крайне сложно. Она не могла слушать проблемы других, поскольку сама утопала с горечью в своих собственных. Всему виною был все тот же побег дочери - прекрасного нежного цветка, который подарил ей супруг как будто бы в знак прощания. Конечно, поиски Нувиэль были не безуспешными, но пока женщина не почувствует настоящие горячие прикосновение девичьих щек к своим щекам, она будет, увы, безутешна.
Сегодняшний день был таким же днем, как многие другие. Женщина, одетая в шелковое пурпурное платье, сидела на небольшом троне, украшенным вьюнами и белыми мелкими цветами. Волосы, убранные назад и заплетенные в нехитрую растрепанную косу, спускались по ее плечам, а сверху, на самой макушке, красовалась миниатюрная корона из камней, золота и цветов. При одном только взгляде королева внушала уважение и останавливала на себе взгляды: она блистала на троне, но глаза её выражали некоторую печаль и нетерпение.
Не каждый посетитель улавливал таковой взгляд королевы. Сначала один юнец, затаив дыхание, просил разобраться с ворами, что стащили у него редкий вид растения. Два брата, не могущие решить спор через других лиц, спрашивали совета о том, как лучше поделить свой участок, а третьи обсуждали вопросы торговли с другими государствами. Поток вопросов - от мелочных до серьезных, сопровождался твердым ответом. И с каждым этим ответом эльфы восхищенно благодарили королеву и уходили с довольной улыбкой.
С высоким палящим солнцем Мираэль доложили о весьма интересном человеке, который совершенно негаданно решил посетить Ее Величество. Дело было крайне серьезным и, в тоже время, весьма загадочным, посему незамедлительно женщина повелела привести путника, та бы переговорить с ним. Любая информация была важна сейчас для нее; королева даже оживилась, во все глаза наблюдая за тем, кто сейчас войдет внутрь, в распахнутые двери.

Перед ней стоял незнакомый мужчина примерно ее возраста, но если Мираэль выглядела свежо и красиво, то этого эльфа как будто бы жизнь изрядно потрепала. Он прошелся по узкой дорожке из плит, а затем упал на колено, приветствуя свою королеву.

Ди`Кель приподняла головку и нахмурилась. Взгляд ее скользил по телу эльфа, останавливаясь, цеплялся на особенных его приметных частях тела. Женщина молча всматривалась в черты лица господина, что осмелился сказать о таком срочном деле, как это.

Никто не знал, что случилось на самом деле. Мираэль распорядилось о том, чтобы виновных искали лучшие сыщики королевства, но пока что все было безуспешно. Она хотела лично заняться этим делом, поскольку чем дальше текла жизнь, тем сильнее лорды давили на нее. Кто знает, кто виновен в смерти ее мужа? Кто знает, что еще они вытворяли за спиной их королевы? Но советники лишь качали головами и просили не впутываться в эти козни. Они понимали, что Мираэль просто так не оставит это, посему предложили дело подхватить юному принцу. Советники знали, что королева согласиться, тем более, в последнее время ее головка была забита исключительно пропавшей принцессой. Поэтому она была вынуждена согласиться. Тем не менее, эльфийка старалась изо всех сил и по мере своей возможности узнавать, как обстоит расследование. Совсем недавно к ней приходил сын, который соизволил допросить Каэроса. Не сказать, чтобы он слишком много узнал из его уст, но этого было вполне достаточно для того, чтобы овладеть кое-какой полезной информацией.

Сама Мираэль к такому ужасному преступлению относилась более чем отрицательно. Она не хотела терпеть в своем королевстве склок, но резня в Девореле показывала обратное. Каковы были причины? Желание взять власть в свои руки, недовольства главами домов? Ей это было неведомо, как неведомо было и всем остальным, кого они успели поймать и допросить. Теперь к ней в ноги упал незнакомец, назвавшийся Аргаладом. Она знала его, как умелого мага, у которого стоило бы поучиться. Но больше ничего.

Все, что сказал эльф, стоявшие в зале гости и придворные восприняли очень бурно. Мираэль слышала, как по залу прокатились ахи, вздохи и шепот со всех сторон. Что греха таить? Она сама удивилась не меньше их, изумленно приподнимая брови, но вовремя успокоила себя и, подняв руку и одними губами прошептав слово "тихо!", вернула тишину в здании, что позволило Аргаладу говорить дальше.

Когда он закончил свою речь, Мираэль выпрямилась и поднялась со своего трона. Опираясь на скипетр, женщина медленно ступала по лестнице, ведущей вниз зала. Она остановилась на полпути, взглядом снова осмотрев Аргалада. Все присутствующие в зале ждали, что скажет королева. Казалось, что если перышко упадет на пол, то его будет слышно.

- Должно быть, Вы очень смелый эльф, Аргалад Регенлейф, раз пришли прямо ко мне в руки, - женщина поднялась голову, показывая взглядом магу присутствующих здесь. Ей не нравилось, что такой щепетильный разговор будет происходить возле невероятного количества ушей. Здесь могут быть добрые лица, но среди верных слуг и подданных королей всегда найдется кто-то, кто окажется врагом. Сплетни и козни Мираэль сейчас нужны были меньше всего. С другой стороны: не может ведь она так просто встать и уйти? Все уже знают, кто у нее в руках. Сплетен не избежать.

- До сего времени мы собирали всю информацию об этом инциденте по крупицам, - продолжила говорить эльфийка, - а теперь пришел тот, кто организовал эту страшную резню. Быть может, Вы, наконец, раскроете все секреты и тайны и расскажите, как все было на самом деле?

Королева даже предпочла не возвращаться на свое насиженное место: так ее заинтересовала вся эта история с происшествием, которая до сего времени никак не могла раскрыться даже самыми искусными сыщиками. Теперь же во дворец приходит эльф, подробно рассказывает о случившейся резне, о том, с чего она началась и чем закончилась, а самое главное: о своих преступлениях и злодеяниях, о том, что он это все устроил, зная, что за это его по головке не погладят.

Вам не кажется это странным? Вот Мираэль это показалось крайне подозрительным.

Само начало истории поразило ее до глубины души: складывалось впечатление, что за ее спиной происходят невиданные вещи, да не у каких-то слуг или крестьян, а у аристократов, не последних лиц в королевстве! Но доложить королеве, конечно, об этом никто не посчитал нужным, потому что все эти смешные разборки не казались, наверное, чем-то существенным, чем-то важным, чтобы срочно посвящать первое лицо в государства в такие дела. Гораздо важнее было разбираться совсем в других вещах, но даже ее советники и помощники упустили эти недомолвки среди аристократов, а теперь во что же это вылилось?

Мираэль бросила взгляд на своих советников и лордов; бедные хихикали и шушукались, пока Аргалад рассказывал, но увидев гневные взгляды своей повелительницы, внезапно замолчали, потому что пытались понять, что они делают не так. То ли шушукаться им было нельзя, то ли смеяться, но попадать под гневную руку Мираэль сейчас никто не желал. В последнее время эльфийку было вывести легче, чем обычно, потому что на ее хрупкие женские плечи навалилось через чур много бед.

Женщина дослушала мага до конца, не перебивая его и, в отличии от своих придворных, не охая и не ахая в процессе рассказа. Она слушала внимательно; белый лобик то и дело морщился, изображая какой-то мыслительный процесс. И когда Аргалад закончил свою речь, а все лорды и советники бурно затрещали и выругались, запричитали или заплакали, Мира выпрямилась и окинула взглядом мужчину еще раз. Ее эльфы тут же предпочли замолчать. Кому-то, правда, из несведущих, безрассудных или слишком уж смелых - как хотите - хотелось выкрикнуть, что необходимо его, Аргалада, без раздумий казнить, ибо это страшное и непростительное преступление, но все слишком хорошо знали Мираэль: она не исполнит приговор немедленно, потому что это неправильно.

- Хм, - протянула эльфийка, думая о том, что ей следовало бы почаще осведомляться о том, как поживают известные дома ее королевства, чтобы потом не сталкиваться с такими вот прецедентами, - все так хорошо складывается. Очень хорошо. Герой, который желал остановить войну и напрасные смерти, убил глупую знать, - хотя слова и были грубыми и неотесанными, но Мираэль вовсе не стремилась оскорбить своего преступника. Было видно, что королева в удивлении, но она рассуждает, - но почему же явились с повинной? Я скажу прямо: вас могли и не найти.

Да, это было правдой. Почти все сыщики королевства встали в тупик. Было слишком много подозреваемых, а у кого-то их наоборот совсем не было, но арестовать кого-то по веской причине не получалось. Расследование было в тупике, но не всякий знал об этом, а теперь королева сама в этом призналась. Но она делала это не просто так: чтобы выяснить честность, нужно самому быть честным. Она не хотела спешить с выводами, потому что это было не в ее характере и не в ее интересах.

Она считала, что с такой серьезной задачей необходимо разобраться немедленно. Она не верила, что рядом с ней стоит трижды убийца, потому что, как ей показалось, этот эльф говорил слишком легко об этом, а отсюда она уже сделала маленький вывод: либо он не виновен, либо он невменяемый.

Мираэль, в отличие от ее веселящихся придворных, которые как будто бы не воспринимали эльфа слишком серьезно, совсем было не до смеха и не до шуток. На напыщенную фразу мага она нахмурилась: ее вовсе не злили его слова, скорее, ей казалось, что он играет с ней. Это ее настораживало.

Но ответы у него были более чем логичными - не поспоришь, хотя королева хмыкнула, услышав о том, что Аргалад так печется о своей семье. Почему же когда он совершал эти бесчинства - он не думал о них? Не думал о том, что они будут точно также страдать из-за него? Он ведь мог отделаться не только тюрьмой, поскольку за такую провинность обычно казнят. Было бы им легче от того, если бы его казнили? Ди`Кель покачала головой, но вслух свои мысли решила не выражать, потому что посчитала их слишком жестокими и бестактными.

А двор все шептался. И что раздражало женщину, так это их переглядки, ужимки, разговоры прямо за спиной. Порою ей казалось, что пора серьезно заняться всеми придворными; хитро убрать неугодных и на их место поставить других, от которых будет прок, а не пустая болтовня и разнос сплетен, которые идут не в пользу ей же самой.

И хотелось на каждую фразу эльфа возразить, будто бы самой защитить себя и свою семью от его слов, забывая о том, что колкими фразами должна метать она, а не преступник.

Никто никогда не застрахован от ошибок. Мираэль была еще девочкой, когда случилась беда с Домом Стеклянных Бабочек. Но сейчас женщина как никто другой сетовала на то, что единственному наследнику дали шанс выжить и приблизиться ко двору. Она винила и себя в том, что допустила свою дочь к нему, которой лишилась по его же вине. Нельзя винить лишь двор, нельзя винить только корону - не всякий суд ищет лишь для себя выгоды, а суд ди`Кель - и вовсе нет.

Она не допустит ошибок отца. Это дело слишком серьезно, чтобы наказывать первого, кто пришел сдаваться сам. А коль он главный зачинщик - это не значит, что больше нет тех, кто непричастен к этой ужасной кровавой резне. Мира это просто так не собиралась оставлять. Она сама лично уже готова была взять это дело в свои руки.

Эльфийка знала, что аристократы поголовно посходили с ума. Она знала, что это началось еще при начале правления ее покойного мужа. Еще тогда нужно было приглядываться к Великим Домам, но ни она, ни Амдир этого не сделали. Теперь Мира сама несет бремя своих ошибок.

- Прежде чем рубить корень, - начала в конце концов говорить королева эльфов, - нужно сначала посадить новое сильное растение. В нашем случае, - женщина прикрыла глаза, когда раздался шепот придворных, стараясь сделать вид, что они совершенно ее не тревожат, - все просто лишь на словах. Но я Вас выслушала и я Вас услышала. Я не могу просто так Вас в чем-то обвинить, а тем более наказать без суда и следствия, а лишь по Вашему личному признанию. Поэтому, - двор снова пришел в оживление. Кажется, им скоро предстоит увидеть нечто интересное, - я пока оставляю Вас под стражей, а сама созываю всех представителей домов для того, чтобы выслушать каждую сторону. Я сама лично буду разбираться в данном вопросе. Таково мое решение.