Поспать все-таки удалось. Были ли это чары архимага,  или просто особенности ее  местоположения,  усадьба Регенлейфов всегда обладала особой  успокаивающей атмосферой. Проснулся эльф только под вечер и спал бы дальше, если бы не приход сестры. Маленькую бестию не интересовало, что кто-то устал, когда  ей было скучно. Все домашние были заняты загадочными сборами «на всякий случай», а Ляйсан собрав все самое необходимое за пару минут, умирала от безделья.
- Ты уже  сто лет мне обещаешь меня научить ездить верхом, - жалобно сказала она. Ее беспечности мог позавидовать весь Деворел.
Конце концов ледяная вода низверглась на него из вызванного девчонкой облака, и эльф пришел в себя. Лучше встать, пока в ход не пошел град. 
К несчастью в конюшнях усадьбы он выбрал самую упрямую лошадь – свою. Сделав с девочкой на спине два круга, Авран решил, что на сегодня физических нагрузок хватит.  Не обращая внимание на команды, конь направился, куда его душе было угодно. Чтоб Ляйсан не делала, Авран лишь фыркал и прял ушами, торопливо расправляясь с цветником тетушки. Руф, молча наблюдал, как сестра чуть не плача пытается натянуть поводья и поднять тяжелую морду животного. Он был рад просто посидеть на траве и отвлечься, если не на сон, то хотя бы на забавное зрелище.
Конь даже не чувствовал, что на нем кто-то сидит, что уж говорить о попытках эльфийки его «пришпорить»  -  для него это было как ободряющее похлопывание. «Угощайтесь, мистер Авран, обязательно попробуйте пиона, в этом году они уродились на славу».
  - Ляйсан, хватит его жалеть, нормально ударь.
Собрав все силы, девочка пнула лошадь в бока. Конь поднял голову, будто что-то почувствовал – а нет, показалось. Верный скакун, улегся в центре клумбы.
На выручку к сестре Регенлейф не спешил – хорьки как раз принесли бодрящий отвар, сваренный по славному рецепту алхимика. В кипятке насыщенного зеленого цвета  плавал комок шерсти , явно лишний ингредиент .Руфус выловил пришельца кончиком кинжала (Кажется, он уже начал привыкать к хвостатым соседям). Даже женская половина их довольно дружной в последнее время семейки, всегда бывшие против оружия в доме, сегодня закрыли на это глаза. Конечно, они ничего не знали о ночной вылазке Аргалада и с племенником, но слухи о убийствах в Девореле и их усадьбу не обошли стороной.  Здесь уже и хорьку было понятно, что какое-никакое, а в смутное время лучше иметь при себе хотя бы столовый нож.
Вдруг один из грызунов, вытянулся в струну, заслышав приближение гостей.
- Отведи Аврана в стойло, - сказал эльф сестре тоном не терпящим возражений. Кажется, к ним принесло того, кого с одной стороны Руф был рад увидеть, но с другой не знал, чего от него ожидать.

Отредактировано Руфио (30-07-2016 23:29:39)

Регенлейф встал навстречу Бурерожденому. Он не ожидал, еще хоть раз увидеть его здесь, тем более одного. Прежде, чем эльф успел, что-то понять в грудь ему пришелся толчок,и кольцо из руки Кая упало на траву. Эльф проводил безделушку взглядом, но подымать не стал. Он пристально посмотрел на Каэроса, и в глазах эльфа мелькнула не сожаление, а злость. 
«Пришел во всем обвинить, один? Ни канвоя, ни тюремщиков, ни охраны. Одно слово – храбрец. И повод нашел то что нужно».
Форма его мало интересовала, как и место в рядах стражи Бурерожденных. Для самого себя он перестал быть лейтенантом , когда решил помочь ополчению.  Гараздо более его ранило это «считал тебя другом». Не ожидал, что это заденет его настолько.
Слова могут ранить, но не убить. Он взял себя в руки. Он отвернулся от Кая и швырнул кинжал в направлении вишни, лезвие со звоном врезалось в кору. От греха подальше.
-Со мной или без меня, это все равно случилось бы, - твердо  ответил эльф, будто отчеканивая каждое слово, будто простую истину, прописаную в каждом учебнике . К группам «освободителей», он присоединился тогда, когда уже все было готово: план продуман до мельчайших деталей, схемы усадеб в точности составленны, люди собраны, оружие и камуфляж подготовлены. Но зелье пришлось им как раз кстати. Взамен лейтенант просил только о двух одолжениях...
«Так по крайней мере вы трое живы».
-Только не подумай, я не оправдываюсь, -усмехнулся эльф, - полностью беру на себя роль главного злодея. Но если подумать, я там был далеко не единственный. Это насколько нужно надоесть всему город,  чтоб его жители пошли на такое?
Эльф хмыкнул и замолчал. Кому он это доказывает? Мальчишке, отца которого он предал, отдал в руки самосуда и даже не попытался предупредить? А ведь мог бы, из всех троих лордом Бурерожденный заслуживал смерти меньше всех. Даже если бы Руфус был достоин какого-либо оправдания, едва ли Каэрос был на это способен.   
- Теперь у тебя есть возможность править городом так, как не сумел твой отец, и решать проблемы мирными средствами, как ты всегда хотел.

Ему всегда хотелось уметь во время спора оставаться спокойным, как Каэрос, но никогда не получалось. Этот неприятный разговор не мог стать исключением. Стоило Каэросу упомянуть о Серокрылой, У эльфа перехватило дыхание, будто кто-то нанес удар в живот, и сердце застучало быстрее, выталкивая в кровь ярость. Кто в большем праве злиться решать не эльфу, который всегда вспыхивал, как бенгальский огонь и долго не мог совладать с эмоциями. Было невыносимо слышать, как кто-то другой, во всех отношениях лучший в глазах окружающих, задает ему вопросы, ответы на которые ему не дают покоя.
- Ты так прав, твою мать. Я очень плохо поступил. – Регенлейф миролюбиво улыбнулся, но в словах чувствовался яд, - Нужно было ждать семьдесят, сто лет пока все решится ненасилием. Прости, что в тебе сомневался, я просто подзабыл, как ты с мирной процессией вышел к гарпиям, чтобы вытащить меня из тюряги.
Но хватит шуток. Сарказм иногда могут не понять, пора назвать вещи своими именами.
«Ничего бы этого не было, если бы ты не отпустил ее к Сулмелдиру. Одну», - пронеслось у эльфа в голове, но не смог сказать вслух. Он избегал говорить о ней, зная, что тогда окончательно потеряет над собой контроль.
-Твой метод создания мира заключаются в том, чтобы ничего не делать. Ты кинул меня там. Это ты для меня был другом, а я для тебя очередной солдат, которого можно принести в жертву твоему посраному нейтралитету. Я ударил тебя в спину, а ты плюнул мне в лицо. Хватит! Зачем ты сюда пришел? Ты думаешь, я буду просить прощение или просто хочешь мне морали читать? Поздно. Но я не устроил резню среди простых горожан. Погибли солдаты – и они, и их семьи знали, что это может случиться, когда принимали форму с вашими вшивыми гербами. Погибло три придурка, которые сами себе яму рыли. В отличии от них, я никого не преследовал, никому не угрожал, не пытался отхватить кусок пожирнее и я не сделал жизнь в городе невыносимой. Хочешь знать, что по этому поводу думает Аяна? Пойди и спроси ее. Считаешь, что королева этого так просто не оставит? Можешь назвать ей мое имя и написать адрес или достань меч и реши свои проблемы сам и сейчас. – в плечо Каэроса последовал толчок,- А если трусишь, катись отсюда, а то у меня уже руки чешутся надрать тебе зад.

Весь дом волей неволей услышал их грызню. В порыве злости Руфио не понимал, что уже перешел и на крик, забыл где он находится и не думал, что даже женская половина его дома готова вмешаться, боясь, что парни друг друга поубивают. В жилах играла горячая кровь, и ему было все равно, если сегодня кровь прольется снова, бессмысленная. Гораздо важнее убедить , что это другие виноваты в его преступлению. 
- Я же говорю, ты меня просто кинул, - воскликнул Регенлейф, в голосе смешалось раздражение, злость и смех, и обида, - Солдаты, конечно же, ничего бы не решили, поэтому ты махнул рукой на все и решил просто сидеть на жопе.
«Ты же будущий лорд, ты должен был сделать хоть что-нибудь! Ведь я был готов сравнять усадьбу Солнцеликих с землей, чтоб вытащить тебя из плена... Почему я должен был вчера жалеть тебя или твоего отца, и почему ты жалеешь меня сегодня?»
Регенлейф, для которого ничего не предпринять было равно трусости или хуже того равнодушию. Сейчас он абсолютно не понимает того, кто раньше для него был, как брат. Просто Регенлейф доверял все эти годы идиоту? Оставить друга в камере он считал правильным, но не прийти к врагу с отрядом солдат. Бурерожденный не смог найти ничего лучше, как встряхнуть бывшего друга, как будто могло заставить его опомниться и понять, что его действиям нет оправдания. 
- Надеюсь, мне не доведется увидеть Деворел, под твоим правлением, - хмыкнул эльф.
Руфио застыл, позволяя Бурерожденному сорвать злость на собственной морде. Удара однако не последовало. Каэрос был слишком слаб, чтоб начать что-то делать. Перед ним стоял тот, хуже кого, для сына убитого отца быть не может, и все равно рука застыла в воздухе. Напротив Бурерожденного однако стояла его полная противоположность, как отражение в кривом зеркале. И оно не прощало даже мелких обид. Каэросу следовало бы чаще прислушиваться к отцу. Не пускать Регенлейфов близко к Раумо, перестать ухлестывать за Солнцеликой и жениться на милашке Корнелии. Губы эльфа скривились в злой усмешке. Он занес руку и на лицо Каэроса тут же обрушилась крепкая пощечина.
- Не твое дело, кого я выбрал. Давай лучше вспомним, что на дне реки лежит кое-кто близкий твоей девчонке. И рыбы этому угощению обязаны тебе. Интересно, как на это посмотрит Анариэль.
Заводить врага в лице бывшего друга, не самое лучшее решение, тем более, если он знает о тебе все.

Галад не проводил с племянником разбора пролётов и больше молчал, занимаясь наведением порядка среди головорезов в рядах сопротивления до самого утра, а утром, после передышки, занялся возвратом своему лицу более-менее вменяемого облика. На руку ингредиентов зелья, которое он варил целую неделю как проклятый, не хватило: из-за беспорядков в Деворел перестала приходить нужная ему вода, и потому подпитал гладкую кору и перевитую под ней как мышцы древесину простой родниковой водой, на время. Затем он отослал по домам всех подмастерий и стал помогать жене, уже знавшей обо всём и, как назло, сегодня утром получившей от своих столичных подружек весть, что королева знает и двор обеспокоен, собираться. Сниматься с места просто потому, что другие участники самосуда указали бы на Руфио и его дядю-алхимика, как на главных организаторов акции, Аргалад не собирался, но на случай прихода карательного отряда подготовил план отхода. В садах росли молодые деревья, которых он давно поливал той же водой, из которой готовил своё зелье. С небольшими кронами и неглубокими корнями, стройные сливы постоянно будто отряхивали плоды и листву, радуя хорьков лакомством. От этого деревья были невысоки, и не могли, как казалось их садовнику, вырасти выше, в отличие от гигантов южнее, но оставались причудливо подняты от земли и грациозны, с хлёсткими прутьями, которыми можно было причинить немало проблем. Последнее время у этих побегов чуть выше разветвления главных трёх ветвей кроны на средней начали прорезаться в коре черты, похожие на лица женщин дома Регенлейф, любивших сидеть в погожий день на лужайках у них и ухаживать за насаждениями ежедневно. Галад не удивился, всё же плодовое дерево –слива, и ей ближе другая мать. И всё же, это были стражи, которых Аргалад собирался оставить позади, приди за ним возмездие, сторожить дом в случае приближения угрозы, а не засыпать, уйди от них маг. У растений была своя память, но выращенные с заботой и политые особой водой они могли бы запомнить и тех, кто их питал, как запоминали в пограничьях дремучие гиганты с четырьмя стволами во влажной почве повадки живших поколениями и умиравших у их корней барсуков.

Под вечер он отошёл дальше по реке, проверить и покрасить от паразитов, терзавших её, последнюю сливу, рядом с которой паслись полудикие лошади, к которым часто заглядывала в гости Ляйсан. Не удивительно, что у замученной жучком сливы было радостное лицо девчушки. Галад уже возвращался, оттирая от пальцев живой кури грубым похожим на нарост коры (прячущим обугленную кость) ногтем, когда ему навстречу из куста валерианы вылетел рыже-жёлтый хорь, обеспокоенно стрекоча и вскочил на свои короткие задние лапки, опять сел, вскочил, сел.
- Что-то дома случилось? – без магии, которую почти восполнил с ночи, спросил Галад. В отрытом в старом сундуке скромном походном костюме, лежавшем без дела всю жизнь дочери и отшитым как минимум сотню лет назад, алхимик немного терялся на фоне тенистой зелени своих владений и выглядел совсем просто. Да, он был готов в путь хоть сейчас, и готовность оправдалась. Следуя за длинным маленьким хищником, эльф поспешил к дому, чтобы услышать крики почувствовать всплеск магии – не Руфа и не женщин – на подлёте. Вторженец, правда, был один.
- Айла, Ляйсан, – крикнул, первыми увидев на заднем дворе втревоженных сестру и дочь, маг, – в дом! Ланайя – не надо, я сам!
- От живой воды и щедрой земли
Пробудись ты, побегов дитя
Подняв корни приди и свой лес защити
Врага гневом природы губя, – пробормотал Галад краткое заклинание и, касаясь ствола, к которому добежал сначала, отдал приказ. – Останови чужака, но не навреди!
Две из трёх, безликих ветвей, опустились, а в провалах коры раскосыми глазами зажёгся золотисто-зелёный свет магии. Энт пробудился. Уронив лишние ветви, обнажая корону из узлов древесины и две ветви-руки с хлёсткими прутьями и сучками-когтями, создание вытащило из земли основное корневище и, перебирая корешками, как паук или многоножка лапками, быстро-быстро добежало из-за куста жасмина до Каэроса, цепляясь в него. В то же время подоспел и Галад..
- Очень глупо было приходить одному, Раумо, – "поприветствовал" юношу хозяин дома, – в отличие от поплатившихся за своё тщеславие Лордов я знаю, что никто не защищён от незваных гостей, и принимаю меры.
Наверное, для не знающих некоторую правду про Аргалада деток зрелише выглядывающей из-под рукава рубашки и стёганной куртки деревянной руки с голыми костяшками было в новинку и довольно неприятно, но именно левую руку маг держал наготове, чтобы вколдовать в голову самонадеянного племянника королевы, как он, никогда не встававший на сторону ни одного из домов и вообще не любивший их алхимик рад гостям с гербами, помимо идиота-племянника.
- А ты, Руфио, будь хоть раз послушен и поди-ка посмотри, что из твоих вещей тебе нужно.

Использовано: Вызов Энта - 90 маны.

Отредактировано Аргалад (05-08-2016 18:45:14)