Стоит ли говорить, что Ролан был оскорблён? Он, поставивший на кон всё, чем дорожил, по завершению дела (не совсем удачного для него), получил приглашение не на личную аудиенцию, а на Фойрров допрос! И пусть логика старалась объяснить и оправдать поведение монарха. Она его объяснила, но не оправдала. Безусловно, Виззарион не мог знать, что Бойер не играл на две стороны, как ему предлагалось Виктором, но, Бэлатор! Шейн и так наломал дров в общении со своим вассалом, а Ролан был далеко не из тех, кто подобно верному псу служит своему хозяину, даже чувствуя, что хозяину он вообще не сдался. Охранять государя, пока тот приходит в себя, развлекается с молодой женой и пожинает плоды своей нерешительности? Оставьте это Харуке. Ролану бы свою жизнь наладить. И, к слову, порой у него возникала мысль, что, возможно, зря он не поставил на Виктора – проворный оказался старик. Своего не добился, но насолил всем знатно, и ещё насолит. А, быть может, и свергнет Виззариона, в конце концов. Фойрр его знает.
   Князь как раз сидел и думал над письмом к Саре, когда в его дом в очередной раз прибыл гонец. Его Величество Шейнир желает видеть своего Первого  Советника. Сейчас. «Ого! И года не прошло!» - мысленно скривился Ролан. Мальчишка решил вспомнить о том, кто должен был быть его правой рукой. Что, эта карикатура на мужчину, приставленная Старейшинами, уже не может удовлетворить мальчишку? Или у государя очередная «миссия» для бордельщика?
   Хах.
   Бойер не торопился. Не пристало придворному, да ещё и аристократу появляться перед своим владыкой в мыле, не правда ли? Посему  Ролан расслабился, опустил поводья и позволил коню нести себя, любимого, в логово самого глупого политикана, которого только видела история Северных Земель. Хотя, возможно, Ролан был неправ и в нём говорила обида. Но что поделать? Злопамятность никто не отменял, а заручиться дружбой вампира Шейн не потрудился. Да и плевать.
   По прибытии его сразу проводили в тренировочный зал. «Меня вызвали для спарринга?», - мелькнула шальная мысль. – «Какая честь», - усмешка скривила губы, но тут же исчезла. В зал Ролан вошёл с привычно непроницаемым лицом опытного придворного. Церемониально поклонился, приветствуя Шейна.
   - Ваше Величество.
   И посмотрел «Величеству» в глаза.

- С удовольствием, - непринуждённо отвечает вампир и берёт протянутый ему меч.
    Бойер делает шаг навстречу и тут же леденеет, мысленно ощерившись на слова Императора. Не видел он его в деле! А чья это заслуга, простите? Семейства Виззарион, вестимо. Сначала недалёкий монарх оглушает собственного союзника, лишая того преимущества перед врагами, а потом врывается Мирра, точно полоумная курица, стремящаяся спасти своё яйцо. О мёртвых плохо не говорят, но если бы не её необдуманный поступок, всё ещё могло сложиться иначе. И Ролан бы не вспоминал потом этот день с неизменной злобой - Князь не любил проигрывать. И особенно не любил, когда его насильно выводили из игры.
   Тем не менее, он склонил голову, мимолётно улыбнувшись, принимая слова Виззариона.
   - Почту за честь, - церемониально поклонившись, Ролан приготовился к бою.
   Он никогда не видел, как Шейнир владеет оружием, и теперь у него была прекрасная возможность исправить этот пробел. Право первой атаки предоставили Князю. Чтобы опробовать противника, Бойер сделал нехитрую атаку в голову, двигаясь стремительно и чётко.

Свои силы Шейн испытал за пределами зала – в сражении с Виктором. Этот опыт владения мечом и своим неумением вовремя парировать удар и наносить действенные атаки он впитал с собственной кровью и двумя смертями. Тренировочный бой с Бойером не предполагал серьёзных ран, если не считать самолюбия вампиров. Виззарион ценил не сам факт победы, а опыт, который мог почерпнуть в дуэли – чему-то Силиврен успел его научить до того, как оказался в кандалах. Мальчишеский азарт в подходе к делу остался в прошлом. Парень не забыл, что пригласил советника с определённой целью, и к сражению на мечах она имела косвенное отношение.
- Успеется.
На принятое предложение Камэль ответил лёгкой улыбкой. Он знал, что Бойер не откажется от дуэли – подёрнутое его репликой самолюбие не позволяло ему отступить, не попытавшись продемонстрировать силы дерзнувшему мальчишке. Император не переоценивал свои силы; у Ролан, если верить всему, что о нём говорилось за и в пределах дворца, опыта значительно больше (и речь не о постельных делах). В фехтовании советник славился быстротой и чем там ещё? Умением играючи выйти из любой ситуации. В поместье его лишили этой возможности. Двух заклинаний на голову одного вампира оказалось слишком много, но не Шейну судить о его возможностях. Виззарион предоставил вампиру прекрасную возможность безвозмездно разукрасить императора в качестве компенсации за подорванное доверие – грех не воспользоваться. Камэль не забыл махинации с его сестрой и действиями за его спиной.
- Честь? Признай. Тебе просто зудит раз съездить мне по смазливой роже за позор и неприятности, которые я на тебя вылил с подозрениями в сговоре с Виктором.
Соблюдая церемониал, Виззарион учтиво склонил голову, избегая пафосные поклоны с изысканными прогибами спины – к чему этот фарс? Крепко перехватив рукоять меча двумя руками, вампир занял позицию: клинок направлен кверху и вперёд, перед собой, лезвие закрывает грудь и лицо, яблоко на уровне низа живота. Левая нога впереди, правая сзади. Право первой атаки он отдал Бойеру, как гостю и более опытному противнику.
Вдох-выдох. Шейн внимательно следил за противником, готовясь к его атаке. Он помнил, что основным оружием Бойер является всё же рапира, а не меч, и как он справится с полуторником – вопрос тренировочной дуэли. Впрочем, и во время неё можно нехило отхватить и с затупленным лезвием у меча. Его учителя жалели, будет ли советник или отомстит ему за все мирданские шишки?
Ролан был быстрым, но атака, лишённая манёвренности, выглядела как пробная подачка со стороны советника. Что это? Не пытался завязать что-то похожее на настоящую дуэль, опасаясь сбить с головы Виззариона венец, или это настолько тонкий и ловкий ход, который зелёный в фехтовании парень не оценил по достоинству?
Камэль присел, парируя атаку советника – лезвие меча Бойера прошло над его головой, избавляя мальчишку от перспективы неприятного и продолжительного звона. Если бы ему не удалось увернуться – это было бы фойрровски больно отхватить в первые секунды сражения. Об этом он подумает потом. Пользуясь открытостью советника, Виззарион сделал шаг вперёд с правой ноги, нацелил наклонный удар (от правого плеча) сверху вниз на кисть вампира обухом меча с целью его обезоружить.

Мир решил не переставать наваливать до ста новых забот каждый рассвет, что Авель проживал, и легче они не становились, но всё же он успел за этот день больше разных дел, чем за пять предыдущих. Алекто и несколько проверенных агентов покинули столицу в первые же часы, как известие о побеге Виктора выползло из подземелий, следуя по свежему следу морскими и сухопутными путями и поднимая информаторов птицами, летящими впереди них. Авель же, узнавший о гибели Анри среди первых (спасибо Алекто, а не новому начальству), ещё до вызова на ковёр уладил все свои щекотливые дела, а после занялся обходом известных ему злачных мест с рассаженными по ним "сороками", собирая слухи. Конечно, опасность, вновь нависшая над семьёй, от которой, заявись Силиврен во дворец, придётся оборонять всех их в том числе и ему, не снимала груз с его плеч, но по крайней мере он перестал сгибаться под всей этой "радостью". В гудящем как улей городе, в котором опять гоняли челядь вместо того, чтобы кормить, а так же среди аристократии, на слуху было очень мало про принцессу, чья пропажа поставила на уши всех ещё накануне, и совсем ничего о нём самом. Подарок от начальства, как намекнул Лэно, чтобы легче было передвигаться по городу. Авель слабо представлял себе, как магу и его подопечным из южного города удалось промыть мозги каждому длинному языку, но это действительно было неоценимой помощью для него, особенно для улаживания некоторых щекотливых вопросов в пользу Элен. Последней задачей в планах до заката был визит к леди Анри, но как назло Авель не смог найти слуг или членов Дома Белого Лотоса, знающих, где их новая и единственная хозяйка, а заходить в бордель Бойера, где её нашли после допроса, ему было слишком противно. Он всё ещё чувствовал объятья Элен на теле и не хотел терять это ощущение в пробуждающих не очень приятные воспоминания местах вроде этого.
Изрядно утомившись за начавшийся уже после полудня световой день, Авель вернулся во дворец к завтраку, утолил голод, жажду, и отправился в малый кабинет отца, располагавшийся прямо над тронным залом, чтобы занять себя чтением книги, подсказанной ему Алекто. Для работы с бумагами эта комната подходила мало: её небольшой размер и близость к залу и ложе для музыкантов делали шумы слишком заметными. Зато малый кабинет отца идеально подходил для приватных переговоров и одновременных наблюдений за торжественными церемониями. Отсюда нередко начинали путь Эльдар и Мирра, если учиняли маскарад и желали до поры остаться не узнанными, отсюда из-за занавесей глядели в узорчатое окно, бесшумно выходили и, обогнув по балкону периметр зала, возникали на изящных лёгких лестницах из металлического витья подобно вампирской молодёжи, но не хозяевам торжества. Здесь царил запах книг, пыльной ткани и старой кожи, не было камина, и комната больше напоминала небольшую личную библиотеку. Для Авеля это был запах раннего детства, в которое он, ещё до рождения Шейна, занимался один с учителями из города или гильдий, коих не следовало водить в жилое крыло, либо, изредка, с отцом, помогая тому в делах или, скорее, отвлекая от утомительной бытовой стороны власти. Ему было привычно и удобно зажечь магический светильник, откликавшийся на его силу мягким золотом почти настоящего огня, неформально развалиться, протянув ноги наискось и свесив обувью с края обитой и наваленной ко всему сверху подушками софы, и углубиться на пару часов в чтение, пусть даже бастард не помнил, когда в последний раз делал так.
А ещё для него было привычно здесь засыпать.
Из дрёмы с книгой на груди его выдернул отлично достигающий кабинета звук из зала. Звук стали.
Авель вскочил на ноги, откладывая книгу, ещё прежде, чем увидел просвет между занавесями, защищавшими от любопытных глаз окно и помещение изнутри. Он не ожидал сегодня никаких мероприятий, хоть и не был уверен, поздно или рано сейчас. И, тем не менее, на уровне перил мелькали светлые, но, увы, лишь буквально головы…
- Да они озверели! – сам себе, пусть и достаточно громко, сказал Авель, увидев атаку, и резко хлопнул дверью, понимая, что просто не может не вмешаться.

Сбоку и сверху от дуэлянтов, которых, впрочем, даже тактичный Авель был готов обозвать хренолянтами или даже погрязнее, хлопнул, посылая эхо по залу, витраж-дверь.
- Стойте, безумцы! – раздался непривычно резкий и низкий для Ворона (так ведь спросонья, горло не промочив) голос, и тут же в пол ударило синее с золотистой сердцевиной, не обжигающее, но разогнавшее воздух тёплыми волнами заклинание. Лихо перемахнув через перила балкона, на эту тёплую подушку падал, чуть сгруппировавшись, колдун. Горе-колдун, на самом деле, потому что сам до фокуса лет через сто догадался, но не суть. Авель учился колдовать спонтанно и не имел времени, чтобы семенить по лестницам. Нужно было срочно дать благородным господам по подзатыльнику и очумелым рукам, пока они не попробовали друг друга прикончить снова развлечения ради.
- Вы же только недавно перед госпожой Сэлтэйл клятвенно божились, что не собирались убивать императора, Ролан-синсу! – выпрямляясь на ногах, процедил Авель. Лицо его не демонстрировало ярости или отвращения, но недоверчивый прищур ничего не скрывал: бастард смотрел на лежащий на полу меч, на Шейна, на его оппонента, снова на меч, и явно затевал порку, как минимум словесную. – А теперь верхние удары длинным мечом без шлемов? Острых ощущений в жизни не хватает?
Авель обратился к Его Императорскому Идиочеству, которое, впрочем, и раньше тревожно оглядывал, убеждаясь, что Шейн цел.
- Или я прервал дружеский обмен грязными приёмами и помешал героическому ответу в пах с ноги?
Конечно, бастарда можно было упрекнуть в несоблюдении этикета, но дело-то было серьёзное. Слуга в углу засуетился под жёлтым взглядом за принесённой стойкой, явно отыскивая тренировочную защиту, положенную при бое на тяжёлом оружии. Заточенные или нет, а длинные мечи не за острие жалуют, а за режущие и рубящие качества.

Синее пламя - 35 маны

Отредактировано Авель (22-02-2016 14:02:18)

Выбитый меч, как маленькая мужская приятность для зелёного юнца. Сбрасывать со счетов партнёра Виззарион не торопился. Он ожидал от Бойера удара и сближения, но не разрыва дистанции. Отсутствие меча не делало бордельщика абсолютно безоружным – руки и ноги в купу с головой ему на что? На его месте Шейн поступил бы иначе, обыграв наличие длинного меча у своего противника в свою пользу, но, возможно, он чего-то не понимал в боях в силу своего малого опыта, поэтому не смог сообразить, что дальше намерен был предпринять его советник. Отсутствие предсказуемости, как и простота действий, могут спасти жизнь в настоящем сражении.
Камэль отступил назад и опустил меч, занимая нейтральную позицию, не расположенную к продолжению боя. Парень легко улыбнулся и показал советнику взглядом на его выроненный в пылу сражения меч. Это учебный бой и не попытка показать, кто и на что горазд, несмотря на отличную возможность припомнить Бойеру его косяк с принцессой, зная, что за это ему ничего не будет. Он позвал его сюда не для поднятия самооценки или попытки что-то и кому-то доказать.
- Не ожидал, что это закончится настолько быстро.
Тайная канцелярия пожаловала. А он надеялся, что разговор с Роланом будет приватным. Вампир перевёл взгляд на брата – как упустил? Авель, несмотря на все их разногласия связанные с Элениэль, отцом, властью и прочим, что делят между собой сыновья Эльдара, предпочёл вмешаться в процесс и отвесить обоим по братскому подзатыльнику. Остался бы в стороне – получил бы отличное шоу с побитым младшим братом; сам ведь не мог. Не в силу умений – их у него, в отличие от Шейна, хватало, как и опыта, а фойрровых слухов, которые поползут как в стенах дворца, так и за ними.
Виззарион махнул пару раз рукой, разгоняя невидимые клубы дыма. Магу-стихийнику его направленности наличие огненных спецэффектов дорого обходилось – воздухом. Он мог предположить, как со стороны смотрелся выпад Бойера и каким боком он бы ему вышел, не успей император увернуться или подставься по неопытности и неосмотрительности под удар. Авель вспылил по делу, но Шейнир отнёсся к происходящему ровно никак – внешне оставался спокойным и неуместно улыбающимся, как двух голых девок у речки повидал впервые, а не чуть не отхватил по пустой голове мечом.
- Этот приём мы отработаем, когда у Ролан-синсу появится наследник, - хохотнул Виззарион. Продолжения драки не планировалось, но Виззарион к своему удивлению стал свидетелем словесной дуэли, а это зрелище ценнее всех ареночных боёв. Когда ещё ему выпадет такая честь лицезреть двух дуэлянтов и разгневанного тупостью Ворона? Занимая место удобнее, Шейн сел на пол, скрестив ноги и возложив меч перед собой – надобность в нём отпала, продолжения спарринга откладывалось на неопределённый срок, а Виззарион подумывал о том, чтобы послать служку за фужером вина и бокалом – на сухую смотреть и слушать не столь интересно и совершенно не лестно. Он сделал рукой вольный жест, обозначающий что-то в роде «продолжайте-продолжайте» и следом подпёр щеку кулаком, занимая наблюдательный пост.
- Если вы закончили.. хотел бы напомнить, что на нынешний день у нас есть проблемы важнее того, насколько правильно было в сложившейся ситуации Бойера, – он намеренно не использовал уважительного обращения, избавляя себя от надобности соблюдать нелепый церемониал, - использовать подобный удар в учебном бою с императором.
Веселье и лёгкость, с которыми он начинал беседу с советником и братом, утекли до того, как он открыл рот. Отрешённость, с которой он вёл дела в последние несколько дней, в купе с задумчивостью, сменилась последствиями перегоревшей апатии.
Парень поднялся на ноги, подобрав меч, прошёл к служке, не обращая внимания на двух вампиров, к которым обращался.
- Свадьба императора - дар помилования для одного и казнь для другого.. – он отдал меч мальчишке, но так и не обернулся, стоя спиной к вампирам. Имел в виду одних вампиров, а мысленно провёл ещё одну параллель между Элениэль и Мередит.
Жестом он выгнал из зала слугу; не за вином, а чтобы лишних ушей не было.
– Виктор сбежал. Анри убили. Думаю, об этом ты уже проинформирован, - флегматичный взгляд через плечо был адресован Авелю. Шейнир предполагал этот разговор на него и Бойера, но раз Арратс изъявил желание присоединиться к ним и волею судьбы оказался в том же месте, пусть так.

Один я в белом плаще стою красивый. (с)
   Комментарий Его Величества остался без ответа – отвечать на подобное можно было кому угодно, но только не Императору. Особенно, когда у вас столь неопределённые отношения. Хотя Ролан сказал бы, что они «натянутые», а не «неопределённые». У каждого имелись претензии друг к другу, и ни один из них не собирался идти на сближение и сглаживание возникших недоразумений. Ролан страдал излишней гордыней (пожалуй, глупой в данном случае), а Шейнир… Впрочем, не будем об этом. Главное, что реплику Виззариона пропустили, а вот очередную «обличающую» тираду Авеля (и это Хару считают занудой!) оставить без внимания было сложно – хотел того бастард или нет – конечно, хотел! - но он задел больную мозоль. А Ролан не привык оставлять подобные ситуации без внимания.
   Повернувшись к Арратсу степенно, с большим достоинством, мужчина с долей любопытства посмотрел на ублюдыша, смерив его с ног до головы оценивающим взглядом, остановился на его одноручном мече, потом вновь повернулся к Шейну, слегка поклонился, как бы заранее прося у монарха прощения, а после взял уже ненужный полуторник и с командой: «лови!» - легко бросил его бастарду. Замерев на секунду, он удовлетворённо кивнул, оценивая результат, и с гаденькой улыбкой произнёс:
   - Вот. Теперь всё на своих местах.*
   Благо в этот момент встрял Виззарион, иначе неизвестно чем это всё могло закончиться. Ролан равнодушно посмотрел в сторону, закладывая руки за спину.
   Император переходил к делу, ради которого он, собственно и вызвал Первого Советника. Что ж, замечательно. Жаль только, что поединок закончился так быстро и Князь не успел отыграться. Но ничего, успеется.
   Новость о том, что Виктор сбежал, а Архель убит… Не вызвала должного удивления. Ролан воспринял это как что-то настолько логичное, само собой разумеющееся, что оставалось лишь удовлетворённо хмыкнуть и пойти дальше. Виктор оправдал ожидания, и теперь все они оказались в довольно щепетильном положении. Вампир отомстит каждому – в этом не стоило сомневаться. Не сейчас, но позже, выждет время (благо, оно у него было) и ударит тогда, когда никто не будет этого ждать. Виктор умён и крайне опасен. Шейн проявил потрясающее скудоумие, оставив старика в живых. Но теперь об этом поздно было уже говорить.
   А то, что Археля убил не он, было немного грустно. Даже не по его приказу. Жаль. Вырвать клыки этой гадюке было бы приятно, очень приятно. Но одной проблемой меньше. И для него и для Сары. Хотя Бойер не поручился бы предсказать реакцию Анри на весть о смерти брата – что ни говори, но она его любила, пусть бордельщик и не мог этого понять.
   «Велик? – подумал Князь, слушая Авеля. – Он не просто велик. Месть неизбежна». И удивился собственному равнодушию. А после закатил на секунду глаза, услышав последнюю реплику Арратса. Угроза жизни. Ничто не угрожало жизни Императора, и если говорить откровенно, то даже защита спасала не всегда. Но не будем спорить: в целом, нацепить на себя защиту было разумно, что ни говори.
   Ролан продолжал молчать.

*Отсылка у тому, что полуторный меч у фехтовальщиков так же известен как «бастард».

Отредактировано Рейстлин (05-03-2016 11:23:56)

Авель вовсе не был невозмутимым, и куда больше любых, самых тонких упрёков, его выбешивала откровенная глупость (как в случае с братом). В мире существовал сто и один способ вывести Ворона из себя, но только вот именно удары по его чувству собственного достоинства туда лет этак… да, пожалуй что сто и будет – не входили. На больном вопросе происхождения и статуса у него была такая адамантиева броня, что Ролан Бойер скорее бы состарился, чем заставил бастарда бросить кинутый меч, который тот перехватил, не стараясь, за лезвие у гарды и окропил своей кровью притупленный, но всё-таки стальной тренировочный клинок. Шутки за триста-а-а!..
- Детский сад… – тихо прокомментировал себе под нос бастард, опуская меч. – Право, Ролан-синсу, знаток душ из вас скверный, придумайте что-то свежее.
Ролан его не удивил мгновенной попыткой мести за словесную порку. Удивил Шейн. Шейн, избалованное чадо, Шейн, слепоглухонемой к проблемам страны и хотя бы двора! Шейн признавал это! Одно уже понимание своего состояния стоило сотни шагов в гору под названием "достойный правитель". Удивление быстро смылось с бледного лица Авеля, но его следы остались в чуть вскинутых, а не сцепленных узлом на переносице бровях. Ему хотелось похлопать по плечу и шепнуть что-то на ухо единокровному брату хотя бы сейчас, но было не место и не время.
- Это… сложно объяснить, и я хотел бы пригласить вас на конную прогулку, чтобы прояснить некоторые свои предположения вне гулких стен. Можете захватить тренировочные мечи и – прошу – защиту, – с этими словами бастард подозвал слугу и сдал чуть опрыснутый кровью из уже заживлённого пореза меч. – Если не возражаете. Погода нынче лунная, ясная, грешно упустить возможность практики под небом в естественном свете ночи.

офф: простите, если коротко и выезд устраивает - дополню

Отредактировано Авель (06-03-2016 22:44:32)

Тонкий запах крови. Виззарион скосил взгляд на брата.
- Доведён до предела?
Интересно, Харука уже занервничал, уловив запах, или бесполезное кровопролитие останется без внимания? Запах его крови Каратель знал, отреагирует на этот или останется за дверями, исполняя отданный приказ?
- Удивил? – тень улыбки появилась на лице Виззариона; реакция его брата на пламенную тираду о собственной глупости – вкусна, но здесь не время и не место заниматься попытками уколоть или удивить друг друга. Он приглашал Бойер для другого и вмешательство Авеля внесло небольшие корректировки в намеченные планы, но не изменило их полностью.
Шейн не знал ни одного места в Мирдане, где они могли бы с гарантией в девяносто процентов переговорить в спокойной обстановке, зная, что этот разговор не просочится за стены и не угодит в руки Виктора и его сторонников или других вампиров, любящих погреть уши о слухи и разнести их по городу, сея панику. Сдерживать известие о его побеге, как и смерти Анри, долго не получится – в любой момент могут вмешаться псы Силиврена и раззвенеть на весь Мирдан об очередной допущенной глупости императора. Странно, почему они не сделали этого раньше и молчат до сих пор. Какая им с этого выгода?
Камэль ответил согласием на предложение брата и распорядился, чтобы им приготовили лошадей, взяли с собой также оружие и защиту на случай, если надоест жалить языками и захочется большего. Недоверие, порождённое играми Ролана, сказывалось. Мнительный монарх, который поставил под сомнение верность бастарда в силу его происхождения и грязной вианской крови, искал подвохи там, где они были, и создавал, где не было, но ныне ставил под сомнение любое своё подозрение. Брату он доверял больше, чем Ролану, но не мог простить ему отсутствия в Мирдане и вины в смерти Мирры, которая легла на всех её детей, как кровных, так и нет. И в похищении Элениэль его матерью. Все свои претензии в адрес брата он расценивал как ревность, взглянув на них иначе. Посчитав, что она беспочвенная, Виззарион смягчился. Он был в неведении об отношениях Элен и Авеля. Каким может быть Виззарион, подозревающий связь между его сестрой и другим вампиром, Ворон знал и догадывался о последствиях.
Всю дорогу Виззарион думал о Викторе и новом ударе, который он нанесёт им своим возвращением. Это произойдёт, дураку понятно. Он беспокоился за судьбу Элениэль – она последнее, что осталось от его семьи, если не считать бастарда. Корона не так важна в сравнении с её безопасностью, но чтобы удержать бразды правления и быть готовым к новому удару, ему нужен кто-то ещё. В роли Харуки он не сомневался – вампир задержался, но успел спасти его от меча Виктора и не свершиться запланированному правосудию Силиврена. Вопрос в том, какую роль захочет отыграть его брат и Бойера. Жизнь советника оказалась под угрозой, как и всех, кто был задействован в истории со свержением, но принял сторону императора, а не Виктора. Допрос Ролана доказал, что он не работал в сговоре с Виктором и не собирался принимать участие в его убийстве, но помогал короне. После всего этого он мог изменить своё решение в пользу Виктора, чтобы обезопасить себя, надеясь на то, что Силиврен примет его, а не уничтожит, руководствуясь своими принципами.
- Ты был прав, - спешившись, разрядил обстановку Виззарион, обращаясь к брату. – Ночь лунная, но я так и не получил ответов на свои вопросы.
Которые стоило бы обсудить в компании ещё одного вампира – Харуки, но для него у Виззариона припасено другое задание, не менее важное, чем обсуждение планов на Виктора.

Ночь воистину была чудесной. Ещё чудесней она была бы, будь рядом какая-нибудь милая девица, а не бастард с монархом. Саралэт, например. Но увы, Судьбе было угодно иначе, поэтому Ролан молча смотрел в сторону, думая о своём.
   Побег Виктора был действительно предсказуем, хотя казалось, что из королевских темниц вырваться невозможно. Ну, или почти невозможно. Ролану стало даже интересно, как именно старик это провернул. Да ещё и Анри устранил. Молодец! Красавец! Меньшего ожидать было глупо. И всё-таки… На стороне бунтовщика опыт и репутация, на стороне Его Величества и его Совета – относительная молодость и верность короне. К тому же Виктор заручился одним важным союзником, которого не было у наших вампиров – временем. Пока найдут его следы, пока организуют поимку, будет уже поздно. Это понимали все. А в столице вполне может разразиться голодный бунт. И если с военными силами противника вампиры могли что-то сделать, то с помутившимся населением – нет.
   - Не исключайте вероятности очередного удара исподтишка, - задумчиво произнёс Князь, останавливая лошадь. – Подбить на бунт клан и действовать открыто он, конечно, может. Послать нам весть, мол, берегитесь, я иду на вас на войной и пощады не ждите, - Ролан спрыгнул с коня и автоматически поправил одежду. – Но тогда есть вероятность, что даже если мы не успеем решить вопрос с населением, горожане не примут этого нового «императора» и встанут на нашу сторону. Шанс, быть может, и не очень большой, но он есть. Стоит ли тогда рисковать? Куда как проще и логичнее с его стороны было бы помочь нашему кризису, а потом под шумок, когда нам будет уже просто не до лишней осторожности, когда мы будем измучены и утомлены, нанести удар. Виктор искусен в интригах. У него есть время, у него есть поддержка, как нам только что любезно сообщил Авель-синсу, ему нет нужды излишне торопиться. Он уже допустил одну ошибку и должен понимать, что вторая может стать роковой.
   Тем временем Ролан затянул последний ремешок и провёл пятернёй по волосам, вновь русым, убирая пряди с лица. Князь даже не удивился тому, что Авель уже ждал своих оппонентов, готовый к поединку. Бастарду не терпелось скрестить клинки с… бордельщиком.
   Кто бы сомневался.
   Бойер без особого интереса посмотрел на служку тайной канцелярии, совершенно не обратил внимания на его «приглашение» к бою, а вместо этого бросил скучным, обыденным тоном:
   - Начинайте.

Отредактировано Рейстлин (22-06-2016 16:44:24)

Авель уже думал об этом. О множестве ходов, доступных Виктору и его сообщникам и сочувствующим, но не доступным им, о том, как почти всё будет играть против власти Дома Голубой Крови, о том, какой ценой будет возможно укрепить гнилые подпорки под шатающимся троном Шейнира. Блажь, которую предлагала ему два месяца назад Глациалис, выветрилась надёжно из головы: Авель не верил, что, если что, может взять руль этого уходящего в водоворот судна, подвинув младшего брата, как не верил больше своей кровной матери, чьё вмешательство в дела столицы так спутало карты и бросило тень в том числе на его, Ворона, и без того бесславную репутацию.
В союз Виан с любым другим кланом не верилось никак, но тем хуже делалась картина, чем больше допускал бастард в ней игроков.
Вампир подавил желание рассматривать землю с пробивающейся молодой травой под ногами, лишь бы не глядеть на Бойера. Уступает инициативу, веря, что вторым сумеет среагировать лучше? Ворон дёрнул бровями. Да будет так.
Авель вышел из стойки, легко двигаясь к противнику с обеими руками на рукояти меча, и сделал плавный выпад, метя в левое плечо. Удар был настолько очевидный, что для того, чтобы его принять, праворукому противнику не нужно было даже сильно напрягаться. Этого Ворону было и надо. Известный при своём внутреннем скрытом прямодушии мастер делать всё не как у людей и бессовестно финтить, он за долю секунды до соприкосновения стали о сталь убрал с меча правую руку, сделал быстрый шаг в сторону, и пойманный на намеренно соскользнувшую вверх гарду клинок противника увёл в свою уступающую защиту, пританцовывая и разворачивая его в противоположную сторону света, пока мышцы рук: левой, держащей рукоять, и правой, поддерживающей блок ближе к концу, не загудели мелко поворачивать гарду и не давать высвободить Ролану оружие, ведь один выворот мог прийтись на шлем, а проиграть первую же фигуру, разбив чужой бой – некрасиво.
Никакой реальной ценности в реальном бою подобный пируэт не имел, ведь только в показательных, идущих по правилам показательных поединках у противников есть одинаковые условия и желание не убить, а отхлестать полегче. Донести мысль, м-м-м. Вот и Авель, не атаковав, а станцевав Ролана вокруг, вновь положив на выходе из дуги руку на меч и откинув клинок противника от себя, да отступив, доносил мысль: скорее всего, развести на атаку его не выйдет. Получив свою порцию болезненных щелчков по носу и по неосторожности убив одного оппонента когда-то, когда Бойер ещё на девок только облизывался, но ещё не тискал, Ворон перестал демонстрировать себя в атаке и научился ловить противников на их ошибках, беря измором.
- Этикет меча предписывает делать удары красиво, Ролан-синсу, – вполоборота, не поднимая меч для нового выпада, бастард продолжал свой путь вокруг превосходящего его ростом и весом противника. – Уверен, если вы поработаете со столичными модами в ближайшие сто лет, мечи благородных господ превратятся в более подходящие для этого железные иголки.
Ворон не скрывал, что он скрывал положение правой руки, которая в данный момент, пока отдыхала принявшая ответ противника левая, держала меч. Он нарочно медлил, кружа, как и следовало уступающему в силе противнику, чтобы ближе к концу круга рвануться с выпадом навстречу мечу Бойера.
В этот раз, как и в настоящем бою, всё длилось секунды: и выпад, и размен, и попытка уйти. По его итогу Авель замер с клинком, вывернутым тупым концом в закрытую нащёчником скулу аристократа, в одном движении от того, чтобы прошить материал, или протиснуться в прорези настоящего забрала и испортить симметрию черт, а сам, слабо улыбаясь, посмотрел на едва-едва касающийся его собственного плеча клинок.
- Туше… – тихо, но различимо в повисшей после яростного лязга тишине произнёс Авель. Он снял правую руку с эфеса меча и заложил за спину, уходя из-под зафиксированного контакта со своей ничьёй. – Вот вы без глаза, а я с раненной рукой. Подумайте о другом оружии и противниках из гвардии, Ролан-синсу, если действительно вместо этикета меча хотите практиковать этот… бой на убой…
Авель усмехнулся.
- Как сказал один мой закадычный друг – "изящный в безотказности метод булавы". А я одного своего партнёра так однажды подвёл, перепутав, и с того изрядно наелся проблем… Господа, примите, пожалуйста, на минуту? – Ворон протянул меч и снятый шлем свите брата.
Пропустил ответное касание он, кстати, не просто так, а потому, что не мог не обращать внимание на взгляд, в котором были мысли. Что-то, в присутствии чего в голове брата не далее как несколько месяцев назад бастард глубоко разочаровался.
Мысли не замедлили излиться потоком навстречу, и видят небеса, Авель слушал очень внимательно и прямо по пунктам следом за каждой паузой в речи Императора отвечал:
- Не хочу никого разочаровывать, вдаваясь в детали наших устаревших законов о наследовании, но наследовать главенство в Доме может только незамужняя женщина, либо выданная замуж с заключением утверждённого обеими семьями матримониального контракта, ясно описывающего дальнейший порядок наследования этой линии вплоть до количества и качеств детей-наследников. Как я понимаю, брачный контракт Шериан Эрейн Силиврен заключала одна, без свидетелей из родни, или по крайней мере законно признанных членов семьи.
Авель очень изящно избегал всех "ой" в этой сложной истории. Например, озвученных сомнений, что два типичных бойца-и-не-опытных-бумагомарателя Ариго и Силиврен вообще могли не заниматься контрактом и доверить его кому-то с пожеланиями "да чтобы было", в результате чего даже их рождённая в браке дочь не утверждена как единственный возможный наследник Дома и младшая ветвь через Совет и Старейшин может запросто скинуть грязнокровку или заставить её выйти за кого-нибудь из своих сыновей, фактически отнимая и статус, и реальный голос. Или того, что единственные, кто мог из относительных родственников поручиться за Шериан при заключении брака – его единоутробный, по локти в крови убийца и ещё более ненавидимое отродье Глациалис, нежели воспитанный в цивилизованной столице Ворон, да Ричард Крусник, тоже так себе персонаж на Авеля личный вкус, но глава Дома и чуть более дальний, чем Виктор и его семья, но всё же Силиврен родственник. Увы и ах, погибший страшной смертью, которую даже кровожадному вампиру из веков клановых войн не пожелаешь, что говорить о нём. И слова о том, что Камэль у себя в прогрессивном Мирдане могут хоть на живых орущих лебедях вместо подушек начать совокупляться и делать детей с обращёнными трактирными девками, а другие – не поймут – были чистейшей из правд.
- Дома, Ваше Величество, состоят не из одной только главенствующей семьи, но и из десятков младших, смешавших или нет кровь с обращёнными и подчинённых одной. Если не учитывать, что женщин, особенно не-военных, во главе традиционалисты Арис сами без хлеба съедят ещё прежде, чем они доедут до Совета и получат заряд живительной наглости от Глациалис, то проблем с сестрой Крусника нет. Сами же поднимут генеалогии до времён основания Дома и выберут ей одного из претендентов на главенство по возрасту, симпатии и заслугам. Вопрос в том, кому будут адресованы их симпатии и каковы будут симпатии его. Учитывая, что наворочено у нас здесь.
Со снятыми головами и убитыми беременными наложницами, которые объявлены невесты и, тем не менее, не были убережены…
Авелю и так было не очень привычно умничать среди, казалось бы, куда более искушённых и в политике и дележе корон господ своими приобретёнными в одиночестве подростковых попыток понять кто он, что он и куда по жизни лежит его путь знаниями по матримониальной юриспруденции кланов, и он то и дело косился на Ролана со смесью утомления и скрытой неприязни. Он почти исчерпал свой ресурс внимания и уже щёлкнул пальцами, меняя мех с водой обратно на шлем, когда Шейн перевёл речь на своих, родных, белоснежных и склонных ко всяким извращениям вроде кровосмешения как с чужаками, так и собственными сёстрами вампиров клана Камэль. Поэтому не сразу лицо Авеля окаменело, а глаза заискали везде, лишь бы не по лицу Шейна.
Хаа-хаа-хаа, господа, длинно, скорбно и протяжно.
Никем (ну, почти никем) не подозреваемый во встречах с принцессой бастард получает предложение, от которого даже идиоты в его положении не отказываются – жениться. На не той!
Это же как лесного зверя друиду посылать прыгать в горящий обруч.
Как насылать порчу на свой амбар, чтобы беднякам не врать, что для них зерна нет, сами голодаем.
Как… Как…
- Мы можем потом это обсудить? – с абсолютно рассеянным взглядом попросил без титулов, как брата, Авель, тут же переключаясь на Бойера с каким-то нервным и даже немного кровожадным весельем в подскочившем в громкости на три тона голосе. Нет, правда, бастард был хорошим наблюдателем и шпионом, когда он был осведомлён и впереди или, хотя бы, не имел известных противнику мягких мест. Мягких мест у него было мало. И когда на них, настоящие, а не происхождение и недостойную сына предыдущего Императора, даже внебрачного, работу в шпиках натыкались чьи-то – родные – сапоги самыми подбитыми железом каблучками – Авель терялся. Это читалось у него сейчас по лицу. Он не знал, что делать – и переводил тему и бежал от разговора так откровенно.
- Итак, продолжим понарошку убивать друг друга с того, на чём остановились? У вас, Ролан-синсу, вытекает глаз, а у меня немеет рука…

Слова Авеля не лишены смысла. Виззарион отлично знал законы своего государства, что не мешало ему их нарушать и менять по велению левой пятки и личному хотения, не считаясь с другими. Эти поступки недальновидного монарха завели его в тупик с шипованными стенами – они начали движение, когда Шейн взял за дерзость перечить Совету, размахивая короной императора вместо того, чтобы думать головой и поступать в угоду обеим сторонам. Шериан в глазах Совета и закона – неудачная кандидатура на пост главы Дома. Придётся искать что-то другое.
- У Виктора осталась дочь, - с неохотой вспомнил Виззарион, втягивая воздух сквозь зубы. В его понимании – лучше нарушение законов с временным правлением от лица жены Кречета под его личным контролем, чем дочь клятвопреступника, наследующая Дом и титул. – Её.. причастность к действиям отца не доказана, но я бы не хотел доверять ей место даже временно.
И при наличии выгодного брака – аналогично. Уничтожение ещё одного Дома клана Арис может повлечь недовольство всего клана, а спрашивать их мнения, какая младшая семья достойна занять место главенствующей – устроить споры внутри клана, которые ему же придётся разгребать в ближайшем будущем.
Предоставленной возможностью высказаться по поводу главенства двух Домов Бойер не воспользовался. Виззарион ждал, когда приглашённый подкинуть пару личных соображений на этот счёт, заговорит. Вопрос с Домом Крусника был практически решённым.
- Младшим Домам клана Арис будет предоставлена такая возможность. Они могут выбрать достойных сыновей своего клана в претенденты на руку леди Милианны. Тайная канцелярия и Кречет займутся проверкой возможного главы Дома лично. Пусть Арис почувствуют немного власти в вопросе решения судьбы своего клана.
Посмотрим, насколько они верны после стольких смертей и шипения в их сторону клана Камэль, чьи голоса их перевесили в Совете.
Виззарион, несомненно, идиот, но реакция брата стоила того, чтобы огорошить его не при личной беседе. Камэль внимательно наблюдал за ним и не видел наигранной радости и благодарности от «щедрого подарка». Он выделил его, решил дать больше власти, а его просили не продолжать этот разговор при Бойере. Почему? Шейнир удивлённо-вопросительно вскинул брови, смотря на бастарда.
- Что я упустил?
Это скорее пощёчина Анри или Бойеру, но замахнувшись, Виззарион съездил по голове следом старшему брату. Жест доброй воли остался неоценённым, а в ситуации с намеренным введением в совет сына Глациалис рисковал головой не столько Ворон, сколько сам император. Воля монарха не изменит отношения к самопровозглашённой императрице Севера и её отпрыску-бастарду.
Все опасения, озвученные Роланом, Шейн сам прекрасно знал. Его стремление женить Сару на Авеле было рискованным по многим направлениям. Бастарда, полукровку и сына Глациалис навряд ли кто-то посчитает подарком короны, а пощёчиной клану – извольте.
- Мне ничего не мешает выдать Сарэлет за вампира из младших Домов, обойдясь с ней, как с племянницей Крусника, - флегматично заметил Виззарион. В этом случае он избавится от ещё одной женщины в Совете, чем порадует всех противников женщин на месте главы и советника, и позволит одному из Домов подняться выше. – Сарэлет не повинна в делах своего брата, но её репутация.. – Камэль перевёл многозначащий взгляд на бордельщика – его вина с Архелем, что об этой девушке в Северных землях прошёл недобрый слушок. Он тянулся за ней ярмом и вполне мог оказаться правдой, а не всего лишь слухами. – Виктор не имеет отношения к Совету и его поиски никоим образом не должны сказываться на работе Совета или наследования главенство Домов. Вопрос с голодом мы рассмотрим позже при общем совете.
Виззарион поднялся, жестом подозвал к себе слугу, стоявшего в стороне, и протянул ему тренировочный меч. Разговор можно считать оконченным.
– Если вам двоим есть ещё что сказать мне, я слушаю.

Выдать Сарэлет за любого аристократа, который не состоял в числе правящей верхушки, было куда как более разумным решением, нежели выдавать девушку за Арратса. Шейнир должен был это понимать, но всё равно упорно ставил на бастарда. С одной стороны, его можно было понять, с другой стороны глупо было рубить всё с плеча, когда, как верно заметил Авель, глава бунта ещё не пойман, а любое решение императора, имеющее насильственный характер, может и должно быть воспринято в штыки. Шейнир не самый популярный правитель. И кровавая свадьба должна была ему об этом напомнить, если монарх по каким-то причинам вдруг об этом забыл.
    Нельзя не отдать должного, Виззарион, выдернутый из своих воздушных замков, взрослел быстро, на ходу учась править страной. И хоть мысли его были направлены в нужное русло, решения его были топорны. Не совсем к месту. Нельзя торопиться, но как иначе, когда не знаешь, кому можно доверять, а кому – нет; когда всё течёт слишком стремительно, и смерть соседствует с необходимостью идти дальше. Шейниру можно было посочувствовать, но Ролан был скуп на подобные чувства. Сперва дела, а потом всё остальное.
    - Не стоит принимать поспешных решений, - примирительно ответил Князь, снимая доспех.
    Впрочем, свадьба, даже устроенная императором, - дело довольно тягомотное. У них ещё есть время придумать, как выкрутиться из сложившейся ситуации, и как наилучшим образом разыграть имеющиеся карты. Но спокойному решению проблемы мешал нарастающий дефицит крови, и все это понимали.
    Кивнув на прощанье Авелю, Ролан задумчиво посмотрел на Шейна. У него была мысль о том, как можно отсрочить бунт, несмотря на скудные поставки людей. Предприятие рисковое, но верное.
    - Пока мы наедине, - медленно начал Князь, переведя взгляд на слуг, отходящих на почтительное расстояние, - я хотел бы всё же обсудить вопрос голода, не дожидаясь собрания Совета. Тем более, что обстановка в нём сейчас не стабильная. – Ролан вновь посмотрел на Виззариона. – Если Его Величеству будет угодно, я мог бы урегулировать этот момент, пока не решится вопрос с поставками от людей. Думаю, мы все понимаем, что медлить нельзя. Не ровен час, горожане взорвутся, и одними помоями мы не отделаемся. На кону больше, чем просто корона. На кону жизни. И жизнь принцессы Элениэль.
    Ролан говорил спокойно, но жёстко, прекрасно осознавая, что может вызвать упоминание имени сестры, которая не без его, Князя, поддержки оказалась в довольно опасном положении. Впрочем, никто не мог предвидеть то, что вместо убежища, предоставленного Роланом, девушка решит последовать зову сердца.